Борис Мишарин - Исцеление

Уже сидя за столом, Александр спросил Михайлова:

— Слышал я, Николай Петрович, что одна из пациенток подарила вам свое сердце…

Михайлов удивился — откуда узнал Граф о подарке Загорской, даже Аллины сестры не знали о нем, им не говорили специально, чтобы не напрашивались в гости. Сестры не понимали, что Михайловым хочется побыть одним в выходные дни. Первое время они приезжали каждую субботу и воскресенье, словно свора оголодавших псов, которые готовы были жрать, жрать и жрать, не выходя из бассейна. Они изматывали горничных напрочь — подай то, принеси это. И в один из дней ворота коттеджа не открылись, охрана объяснила, что Михайловы заняты, и принять их не смогут. В следующие выходные к сестрам не вышла даже охрана, потом Алла объяснила им на работе, что их не было дома. От принятого решения Михайловым было не по себе, но по-другому они поступить не могли, невежество и беспардонность родственников изматывали и их приглашали сейчас только по праздникам и торжественным случаям.

Глядя, как Вика поднималась наверх за статуэткой, Михайлов поймал себя на мысли, что не стоит думать об Аллиных сестрах. А вот без нее, без его любимой Вики и Аллы не получил бы он и этого ордена и вообще не стал бы знаменитым доктором. Впрочем, он не гонялся за званиями, наградами и известностью, он делал свое дело, то, что умел лучше всего и всех — лечить и исцелять людей.

В образовавшейся секундной тишине Тимофеев печально и отчетливо произнес:

— Как жаль, Николай Петрович, что вы практически не общаетесь с большими политиками, а им у вас есть чему поучиться. Может быть и они, глядя на вас, усвоили бы основной принцип медицины — не навреди! Промедление и бездействие иногда хуже всего… Даже если потом выставлен правильный диагноз — реанимировать всегда крайне сложно. В России больших политиков, как и врачей, не привлекают к уголовной ответственности, несмотря на единство закона пред всеми. Одних судит история, других народная молва. Тяжело идти в ногу со временем, еще труднее опережать его, когда человечество не созрело для грядущих открытий.

Вернулась Вика, держа в руках коробочку, поставила ее на стол и открыла. Изумительной красоты хрустальная фигурка женщины, держащая в протянутых руках маленькое, на вид живое сердечко, поразила всех. Линии фигурки выглядели настолько естественно и воздушно, что, казалось, эта маленькая фея сейчас взлетит и преподнесет свое сердце сказочному принцу.

Светлана засмотрелась на завораживающую фигурку, и на миг показалось ей, что хрустальное сердечко застучало. Она очнулась от наваждения, положив руку под грудь, улавливая биение, и ей захотелось взять его в руки и преподнести также любимому. Она взглянула в его глаза и потянулась сердцем — ей показалось, что он прочел ее мысли.

«Действительно — нет пределов человеческой благодарности, любви и возможностей. Ведь где-то ходит на свете человек, сделавший эту хрустальную фею, талантливейший и скромный, наверняка затертый серыми завистниками. Где-то живет на свете женщина, отдавшее свое сердце Михайлову, любящая его, как мать или сестра». Света вздохнула, все еще плохо слыша и воспринимая слова восхищения гостей о великолепном шедевре. Вика накрыла фигурку коробочкой и понесла обратно наверх. Мужчины отошли покурить.

Тимофеев выбрал минутку, отвел Графа в сторону, не хотел, чтобы слышал разговор Михайлов, поинтересовался:

— Давно хочу спросить тебя, Александр Анатольевич, как фармзаводик ваш поживает?

Граф удивился вопросу — губернатор прекрасно знал, что завод процветает, дает немалый доход и регулярно платит налоги. Мало того, он знал, что не «химичат» на заводе с доходами и налогами, как в большинстве других фирм. Почему же тогда спросил? Ответил сдержанно:

— Ничего, работаем помаленьку.

— Я вот почему спросил: звонили мне недельку назад губернатор из Владивостока и Президент из Улан-Уде, жаловались и просили помочь. Заключили их регионы с вами договора на поставку лекарств, первое время поступали лекарства регулярно, а сейчас этого нет, дефицитом стал ваш товар и цены взлетели неимоверно. Я знаю, что ты не тот человек, чтобы крутить с договорами и ценами, в свое время открутил все, что можно и нельзя, — намекнул он на его прошлое, — поэтому и спрашиваю напрямую.

Граф посмотрел на него внимательно, усмехнулся.

— Никак не думал, что меня спросят об этом, считал: еще не настало время. Но если и спрашивать, то кому, как не вам. Перед ответом хочу задать маленький встречный вопросик — как вам цена лекарства в наших, Н-ских аптеках?