Владимир Степаненко - Точка росы

— А вы злой, Василий Тихонович, — сказал Рябцев.

— Станешь злым. — Шибякин не скрывал раздражения. — Слишком много у нас развелось чересчур добреньких и равнодушных. Ни во что не хотят вникать, видят безобразие — терпят. Убивают хулиганы человека, не придут на помощь. Плохая дорога устраивает. Строители отрапортовали — премиальные схватили. Снова берут повышенные обязательства. Кому какое дело, что из года в год обязательства не выполняются. Главное — вовремя объявить себя инициаторами. Брезент, если я прошибу головой, можно зашить, нашлась бы только иголка с дратвой. А вот запасные детали к машине достать труднее. И от первородной нашей лени заранее планируем себе трудности. Убеждаем молодежь, если не пожили в палатках, нет романтики. А романтики потом начинают болеть. Вместо трудностей, о которых мы заранее объявили как о великой милости, нам, руководителям, надо научиться строить добротные дома, клубы, детские сады. Плавательные бассейны и стадионы. Тогда молодые специалисты не побегут. Надо объявлять конкурс по профессиям: для слесарей, сварщиков, операторов, шоферов, пекарей, чтобы действительно выбирать лучших. Прилет к нам молодых специалистов обходится в копеечку. Хорошо, если работник прижился и проявил себя. А то помахал ручкой, поблагодарил за увлекательное путешествие на Север и укатил! Не от хорошей жизни возимся с бичами. Романтиков боюсь, а хорошим рабочим всегда рад. Куда только письма не пишу! Слезно убеждаю: приезжайте, не пожалеете!

Луневу все больше нравился Шибякин. Хотелось встретиться с ним глазами, но тот берег голову и прижимал ее к груди.

Недавно выстроенный комплекс открылся сразу из-за глухой стены кедрачей. На фоне темных облаков контрастно выделялись здания из алюминиевых плит и стекла. Над крышами, как кегли, стояли абсорберы. А сзади них, над тонкой трубой, полоскался на ветру флажком красный огонек.

Министр приказал остановиться. Шагнул в снег и упал. Поднялся и зло постучал каблуком по льду. Не отряхивая с кожаного пальто налипший снег, ждал, когда подъедут остальные машины.

— Отцы-командиры, любуйтесь заводом, — сказал министр с нескрываемым торжеством. Он мог бы рассказать, как отстаивал в Совете Министров проект Медвежьего, сколько приложил усилий, чтобы ускорить развитие открытого месторождения. — После Игрима осваиваем Медвежье. Дворец. — Потер ладонью полные щеки. — Знатный мороз. В Москве осень с дождями, а в моем Азербайджане еще лето. Ветки на деревьях ломаются от яблок и гранатов. А персики какие! — Щелкнул от восторга языком. — Мед, а не персики. Пройдет еще несколько лет, и мы обживем и эту холодную землю. Построим теплицы. Персики не обещаю, но зеленый лук и огурцы с томатами научимся выращивать. Вечная мерзлота дарит нам тепло. Надо его брать… А собрал я вас, дорогие мои, чтобы посмотрели французское оборудование. Обстановка потребовала закупки заводов, чтобы дать скорее стране газ! Медвежье Медвежьим, но пора уже всерьез думать об Уренгое. — Посмотрел на Лунева. — Евгений Никифорович, не обижайтесь. Игрим хорошо поработал, большое вам спасибо, но нужный прирост газа вам уже не обеспечить. Сейчас все силы будут брошены на развитие Медвежьего. Думаю, что Малоземов этого не понял. Дорога до промысла никуда не годится!

Тонкачев впервые видел министра. Поразила его манера разговаривать, подкупающая простота и удивительная зрительная память. Он ни разу не спутал фамилии и не ошибся в имени и отчестве.

— Малоземов, знакомьте с комплексом!

Лунев с Тонкачевым ожидали увидеть в цехе что-то необыкновенное, но оказалось, что все оборудование знакомо: те же абсорберы, фильтры, насосы и датчики. Только ярко раскрашены в разные цвета.

Начальник комплекса, молодой инженер в больших очках, растерянно искал, кого должен приветствовать. Принял Шибякина за старшего. Пересилив страх, назвал свою фамилию, но так тихо, что никто не расслышал. Откашлялся и отрекомендовал представителя фирмы инженера Мишеля Перра.

Высокий сухопарый француз в черном берете улыбнулся, услышав свою фамилию. Сказал что-то переводчице.

Молодая женщина в высокой лисьей шапке повернулась к министру. Она знала его еще по Москве. Начала переводить:

— Месье Мишель Перра считает для себя за большую честь познакомиться с господином министром. Он думал, что встреча состоится в Москве, но господин министр не испугался мороза и сам прилетел в Медвежье. По этому поступку я сужу о его храбрости, По возвращении во Францию Мишель Перра непременно расскажет главе фирмы об этой встрече. Во Франции не каждый инженер удостаивается такой чести — разговаривать с министром. Мишель Перра считает, что совместная работа французских специалистов с русскими рабочими во время пуска помогла установить настоящую дружбу.