Владимир Степаненко - Точка росы

Теми же заботами жил его отец. А до него его старый отец. Всем им не раз приходилось голодать, но были и сытые дни, когда в избе появлялось мясо.

Так бы и прожил в Уренгое до глубокой старости Ядне Ейка, повторяя жизнь своего отца и деда. Зимой охотился, летом промышлял на реке. Приходил бы поиграть в подкидного дурака с Филимоном Пантелеевичем, вполне довольный своей жизнью. Есть изба, одежда для лета и зимы, ружье и собаки. Не послушался он отца, а то бы у него была баба — стоило жениться.

Как и раньше, Ядне Ейка уходил гулять в тайгу. Потом сдавал на факторию пушнину. Как и раньше, за весной приходило лето, осень сменялась зимой. Но, возвращаясь с охоты, Ядне Ейка замечал, как менялся поселок, разбегались в разные стороны дома. С утра до вечера стучали плотники топорами. Под дождями чернели крыши новых домов, покрытые досками.

Ядне Ейка все больше привязывался к Большому Мужику. Привык к его вопросу:

— Живешь, курилка?

— Живу, — улыбался охотник и, покачивая озабоченно головой, говорил: — Однако, ты, мужик, много бегаешь. Олень и тот устает. Пробежал мерку, отдыхает. А ты все бегаешь и бегаешь!

— Надо бегать, иначе ничего не успею!

Смотря на Большого Мужика, охотник тоже улыбался или недовольно морщил лицо.

Не все Ядне Ейка понимал, что делали приезжие, и не все их дела одобрял. Трактора железными ногами разбивали землю. Трава и листья на кустах пахли керосином. Не понимал, зачем новые жители в — поселке рыбу ловили без меры, а не съев, выбрасывали. Надо поговорить с Большим Мужиком. Один раз Шибякин уже послушал его: перенес склады дальше от Пура. Весенняя вода теперь дома не заливает. Должен и теперь послушать. Не надо гонять зверей. Не надо рубить землю тракторами!

Встретил как-то Ядне Ейка Сероко. Долго смотрел на него и сказал задумчиво:

— Толстеть стал. Живот отрастил, как Филька. — Не дожидаясь ответа, протянул газету. — Вот, смотри!

— Что там?

— А ты разуй глаза. Трактора наши посмотри! — обиженно ткнул пальцем в картинку.

— Ну и что? — покровительственно спросил Сероко. Не торопясь, достал из кармана очки и оседлал ими нос. В очках, как он считал, ходят все начальники. А он хотя и маленький, но все же начальник.

— Хвалят, — довольно произнес Сероко.

— Хвалят, — протянул Ядне Ейка. — Машину хвалят. А о земле заботы нет.

— Напиши в газету, — сказал Сероко.

— Ты начальник, ты и напиши! — Охотник отвернулся от Сероко и неторопливо зашагал по дороге. Никому не мог рассказать о своей беде Ядне Ейка: не слушались его слова, когда брал карандаш и бумагу. На дверях фактории висел большой замок. Дужка в петлях. Подергал Ядне Ейка замок. Сокрушенно постоял, обдумывая, куда потопал приемщик. С досады подергал себя за волосы. Повернулся, чтобы уйти, но услышал громкий стук в дверь.

— Ядне Ейка, постой! Окно открою.

Охотник узнал хриплый голос приемщика.

— Однако, зачем открывать окно? Дверь есть. Я в дверь войду!

— Я замок повесил.

— Однако, зачем замок повесил?

— Себя закрыл.

— Прячешься? — Охотник догадался, что Филька боится Шибякина.

Ядне Ейка не один раз видел пьяного приемщика. Но когда он всунул в окно голову, отпрянул в сторону. Лицо Фильки заросло жесткой щетиной. Глаза заплыли. Руки тряслись. Вспомнил, как Шибякин однажды приемщику пригрозил: «Выгоню к чертовой матери, — так сказал Большой Мужик, — чтобы духу твоего пьяного тут не было».

Большого Мужика Ядне Ейка встретил на вертолетной площадке, обрадованно закивал ему головой. Большому Мужику некогда пить и петь песни. Не будет он стучать головой по стенке, как Филька.

— Смотри, наши трактора, — сказал охотник, тыча пальцем в газету.

— Трактора, но не наши. Подожди, будут еще писать и о нас. И скоро будут писать об Уренгойской экспедиции. Газ мы открыли! Не понимаешь? Подожди, скоро все поймешь. Вертолет возит нам баллоны с газом. Придет время, будут об этом вспоминать со смехом. В Уренгой газ привозили! Понимаешь? — Шибякин весело похлопал охотника по плечу.

— Мало, мало!

— Хорошо, что честно признался. А твой друг, приемщик фактории, ничего не понимает. Куда-то убежал. Замок повесил на дверях фактории и убежал.

— Филька не друг! — резко сказал Ядне Ейка.

— Если не друг, хорошо.

— Ты мне друг.

— Знаю! — Шибякин напряженно посмотрел на небо. Ему не нравились темные облака. Их где-то потрепал ветер, и рваные хвосты свешивались до самой земли. — Ну, метеоролог, наблюдатель природы, скажи, прилетит вертолет? Не зря ждем с тобой?