Джером Сэлинджер - Собрание сочинений

— Бедный Дядюшка Хромоног, — твердила она. Наконец положила очки на тумбочку — стеклами вниз.

Затем нагнулась, покачнулась и стала подтыкать одеяло. Рамона не спала. Она плакала — и уже давно. Элоиза влажно чмокнула девочку в губы, смахнула с ее глаз волосы и вышла.

Спустилась она, уже шатаясь, и разбудила Мэри Джейн.

— Чётакое? Кто? А? — забормотала Мэри Джейн, подскакивая на кушетке.

— Мэри Джейн. Послушай. Прошу тебя, — всхлипывала Элоиза. — Помнишь наш первый курс, у меня еще было платье, коричневое с желтым, я его в Бойси купила, а Мириам Болл сказала, что в Нью-Йорке такие не носят, и я весь вечер ревела? — Элоиза трясла Мэри Джейн за руку. — Я же была симпатичная девочка, — умоляла она. — Правда?

Пять суббот подряд по утрам на «Кортах Ист-Сайда» Джинни Мэннокс играла в теннис с Селеной Графф, своей одноклассницей из школы мисс Бэйсхор. Джинни и не скрывала, что считает Селену величайшей занудой у мисс Бэйсхор — в школе, просто кишмя кишевшей отменными занудами, — но в то же время никто не мог сравниться с Селеной в поставках новых банок теннисных мячей. Ее папаша эти мячи делал, что ли. (Как-то за ужином в назидание всему семейству Мэнноксов Джинни изобразила, как протекает ужин у Граффов: вышколенный лакей обносит всех и подает каждому слева не стаканы томатного сока, а банки с мячами.)

Только эта канитель: после тенниса завезти Селену домой и затем выкладывать — всякий раз — деньги за весь проезд, — уже действовала Джинни на нервы. В конце концов, ездить с кортов на такси, а не автобусом придумала Селена. В пятую субботу однако, едва машина тронулась к северу по Йорк-авеню, Джинни вдруг заговорила.

— Эй, Селена…

— Чего? — спросила та, не отрываясь от своего занятия: она ладонью шарила по полу такси. — Ну куда девался мой чехол от ракетки? — простонала она.

Несмотря на теплый май, обе девочки были в пальто поверх шортов.

— Ты в карман положила, — сказала Джинни. — Эй, послушай…

— Ох господи, ты меня просто спасла!

— Слушай, — гнула свое Джинни, которой не хотелось от Селены никаких благодарностей.

— Чего?

Джинни решила сразу все ей выложить. Такси уже подъезжало к улице Селены.

— Мне сегодня не хочется опять платить за всю дорогу, — сказала она. — Я ж не миллионерка, знаешь.

Селена глянула на нее изумленно, затем с обидой.

— Я разве не плачу всегда половину? — простодушно спросила она.

— Нет, — сухо ответила Джинни. — Ты заплатила половину в первую субботу. В самом начале прошлого месяца. А с тех пор — ни разу. Я не хочу жлобиться, но я живу всего на четыре пятьдесят в неделю. Из них, к тому же, приходится…

— Я же всегда мячики приношу? — сварливо спросила Селена.

Иногда Джинни хотелось ее убить.

— Твой отец их делает или как-то, — сказала она. — Тебе они за так достаются. А я должна платить за каждую мелкую…

— Ладно, ладно, — ответила Селена громко и с решимостью, которая вроде бы доказывала ее правоту. С подчеркнутым равнодушием она стала рыться в карманах пальто. — У меня только тридцать пять центов, — холодно сказала она. — Хватит?

— Нет. Извини, но ты мне должна доллар шестьдесят пять. Я записывала все…

— Мне надо подняться и взять у матери. До понедельника что, не подождет? Я бы в спортзал принесла, если тебя это утешит.

Ну какая после такого снисходительность?

— Нет, — ответила Джинни. — Мне сегодня вечером в кино. Нужно сейчас.

В неприязненном молчании девочки смотрели в окна по разные стороны, пока такси не подъехало к дому Селены. Та сидела ближе к обочине и вышла первой. Едва не захлопнув за собой дверцу, резко и рассеянно, словно заезжая голливудская звезда, прошагала в подъезд. Джинни, побагровев, уплатила таксисту. После чего собрала свой теннисный комплект — ракетку, полотенце, шапочку от солнца — и двинулась следом. В пятнадцать Джинни была под шесть футов, в теннисных туфлях 9-Б, [60] Примерно соответствует 38 размеру. и в вестибюле от ее застенчивой неуклюжести на резиновом ходу веяло чем-то опасно-любительским. Селена предпочла смотреть на указатель этажей над дверью.

— Теперь ты мне должна доллар девяносто, — подходя к лифту, сказала Джинни.

Селена обернулась.

— Да будет тебе известно, — сказала она, — моя мать очень больна.

— Что с ней такое?

— Фактически у нее пневмония, и если ты думаешь, что мне приятно ее тревожить всего-навсего из-за денег… — Селена оборвала фразу со всем возможным апломбом.