Джером Сэлинджер - Собрание сочинений

Лейн смотрел на нее с непритворной заботой — скорее заботой, нежели любопытством.

— Ты вся жуть какая бледная. Очень бледная, а? — произнес он.

Фрэнни покачала головой.

— Все в порядке со мной. Сейчас все будет хорошо. — Она подняла взгляд, когда официант подошел с их заказом. — Ой, а улитки у тебя такие красивые. — Она только поднесла к губам сигарету, но та уже погасла. — Куда ты спички дел? — спросила она.

Лейн поднес ей огонь, когда официант снова отошел.

— Ты слишком много куришь, — сказал он. Взял вилочку, лежавшую у его тарелки, но перед тем, как пустить ее в ход, снова посмотрел на Фрэнни. — Ты меня тревожишь. Я серьезно. Чего за чертовщина с тобой происходит последние пару недель?

Фрэнни глянула на него, затем одновременно пожала плечами и покачала головой.

— Ничего. Абсолютно ничего, — сказала она. — Ешь. Ешь своих улиток. Они отрава, когда остынут.

— Ты ешь.

Фрэнни кивнула и перевела взгляд на куриный сэндвич. Слабо накатила тошнота, и Фрэнни тут же подняла голову и затянулась.

— Как спектакль? — спросил Лейн, приступив к улиткам.

— Не знаю. Я не играю. Бросила.

— Бросила? — Лейн поднял голову. — Мне казалось, ты без ума от этой роли. Что произошло? Ее кому-то отдали?

— Нет, не отдали. Только моя была. Мерзость. Ох, это мерзость.

— Ну а так что случилось? Ты же не вообще с кафедры ушла?

Фрэнни кивнула и отпила молока.

Лейн сначала прожевал и проглотил, затем поинтересовался:

— Но, господи боже, почему? Я думал, театр этот зверский — твоя страсть. Ты ж только о нем и говорила…

— Просто бросила и все, — сказала Фрэнни. — Мне стало неловко. Я вроде как стала таким мерзким маленьким себялюбцем. — Она подумала. — Не знаю. Вроде как вообще хотеть играть — такой дурной вкус. То есть — сплошное ячество. И я, когда играла, себя просто ненавидела после спектакля. Все эти я бегают кругом, такие ужасно великодушные, такие сердечные. Целуются со всеми, везде в гриме шастают, а потом стараются вести себя до ужаса естественно и дружелюбно, когда к тебе за кулисы приходят знакомые. Я просто ненавидела себя… А хуже всего, что мне обычно бывало стыдно играть в тех пьесах, где я играла. Особенно в летних театрах. — Она посмотрела на Лейна. — И роли у меня были хорошие, можешь на меня так не смотреть. Дело не в этом. Но мне было бы стыдно, если б, скажем, тот, кого я уважаю, — мои братья, например, — пришел и услышал, какие реплики я вынуждена говорить. Я обычно писала и просила не ходить на спектакли. — Она опять подумала. — Кроме Педжин в «Удалом молодце» [135] «Удалой молодец — гордость Запада» (1907) — пьеса ирландского драматурга, поэта, прозаика и фольклориста Джона Миллингтона Синга (1871–1909). Педжин (Маргарет) — одна из героинь пьесы, дочь трактирщика Майкла Джеймса Флаэрти, в которую влюбляется заглавный герой. прошлым летом. То есть это было бы очень славно, вот только болван, который Молодца играл, все удовольствие портил. Был весь из себя такой лиричный — господи, как же он был лиричен!

Лейн доел улиток. И теперь сидел с подчеркнуто непроницаемым лицом.

— У него были великолепные отзывы, — сказал он. — Ты же мне сама, если помнишь, рецензии присылала.

Фрэнни вздохнула.

— Хорошо. Ладно, Лейн.

— Нет, я в смысле, ты уже полчаса говоришь так, будто на всем белом свете здравый смысл — только у тебя, и только у тебя есть хоть какая-то способность критически судить. В смысле, ведь если даже лучшие критики сочли, что этот человек играл великолепно, может, он великолепно играл, а ты не права. Такое тебе в голову не приходило? Ты же, знаешь ли, пока не достигла зрелого мудрого…

— Для просто таланта он был великолепен. А если хочешь играть Молодца правильно, нужно быть гением. Нужно, и все — что тут поделаешь? — сказала Фрэнни. Она чуть изогнула спину и, чуть приоткрыв рот, положила ладонь на макушку. — У меня голова так смешно кружится. Не знаю, что со мной такое.

— А ты, значит, гений?

Фрэнни опустила руку.

— Ай, Лейн. Прошу тебя. Зачем ты так?

— Я никак не…

— Я знаю одно — я теряю рассудок, — сказала Фрэнни. — Меня просто тошнит от я, я, я. Своего «я» и всех остальных. Меня тошнит от всех, кто хочет чего-то достичь, сделать что-нибудь замечательное и прочее, быть интересным. Это отвратительно — точно, точно. Мне плевать, что другие говорят.

Лейн воздел брови и откинулся на спинку — дабы лучше подчеркнуть то, что скажет.