Аксель Сандемусе - Оборотень

Стены кратера были отвесные, и Фелисия видела внизу овальное отверстие, откуда шел столб светлого дыма. По склонам Фудзиямы люди, конечно, поднимались, но еще никому не удалось вскарабкаться по столбу этого дыма и сверху сесть на него. Это смог сделать только Ян. Фелисия засмеялась и покачала головой. Только посмотрите, каким робким он выглядит в своем новом красном костюме и шляпе на этом столбе дыма, что поднимается над Фудзиямой!

Потом ей стало стыдно, и она даже покраснела, оттого что смеялась над Яном в Японии, да к тому же у подножия священной горы. Оттуда следовало уйти. Она спустилась к веселому ручью и легла в траву, сперва на спину, потом перевернулась на живот, потом — опять на спину, надо следить, чтобы загар ложился равномерно, подумала она и вспомнила коричневую поджаренную форель. С Фудзиямы спустился лось. Он остановился на другом берегу ручья и смотрел на Фелисию, потом опустил голову и начал пить прозрачную воду. Напившись, лось опять поднял голову. С его морды в ручей капала вода. Фелисии было странно, что она не испугалась этого огромного лося, стоявшего всего в двух метрах от нее, к тому же она была голая. Она опять покраснела. Не бояться неженственно. Она попробовала испугаться, но не сумела. Лось подмигнул ей. Заигрывание старого грешника — а он наверняка был старый грешник — было таким смешным, что Фелисия не удержалась, задрыгала в воздухе ногами и улыбнулась старому доброму садоводу, который рассказал ей столько нового и удивительного, что ночью она долго не могла заснуть и все думала о том, какой он добрый и что ей тоже хочется стать садоводом. Он так хорошо отнесся к ней, и оказалось, что даже в четырнадцать лет может быть очень весело. С ее тела слетали птицы и кружили в воздухе. Она чувствовала на груди дуновение их крыльев, колибри сверкали и переливались, но все-таки она была злая, ведь она смеялась над Яном в Японии. Лось прыгнул через ручей, она хотела закричать, но у нее вырвался лишь глухой рев, и она проснулась…

Фелисия медленно приходила в себя. Она закричала, это верно, но закричала только для вида, на самом деле она чуть не задохнулась от радости, когда лось прыгнул к ней через ручей. К сожалению, ее разбудил собственный лицемерный крик.

Она зажгла свет и села в постели. Ее мучили угрызения совести оттого, что она наслаждалась тут в одиночку. От нее не укрылось, что Ян смутился, когда она пожелала ему доброй ночи. Но она устала и потому сделала вид, что не заметила этого. Смутить Яна после пятнадцати лет супружеской жизни! Устала — не устала, хватило же у нее сил, так сказать, пойти в Японии в кино одной и вообразить, что ей двадцать лет!

Фелисия встала, пополоскала рот и прошмыгнула по коридору к Яну. Он читал, но, увидев Фелисию, опустил книгу. Его глаза чуть-чуть прищурились, это был верный признак, что он рад ей.

Она взяла у него из рук книгу и забралась к нему под одеяло.

— Знаешь, Ян, я еще не разучилась краснеть. Веришь ли, я два раза покраснела сегодня вечером.

— Не может быть.

— А еще я уже побывала в Японии и смеялась там над лосем, который торжественно спустился с Фудзиямы. Он подмигнул мне правым глазом, поэтому я не заметила, был ли у него левый. Он кого-то напомнил мне, потом уже я сообразила, что он похож на старого садовода в Слемдале, того, с птицами…

Она вдруг замолчала.

— Сейчас для нас более важен другой садовник, — проговорил Ян после недолгого молчания

Фелисия замерла. Следовало что-то сказать, что-нибудь придумать. Ян удивится, если… Но, может, он уже все знает?…

От волнения она не могла говорить.

По-видимому, Ян ничего не заметил, потому что произнес ровным голосом:

— Меня бесит, что он не спускает с тебя глаз. Мне даже хочется попросить его держать себя в руках. Он похож на самца в период гона.

Фелисия осторожно перевела дух.

— Отвратительный человек, — сказал Ян, — и никто не знает, что копошится у него в мозгу. Но если ему что-то втемяшится в голову, он не отступит. Во время войны мы пользовались им, как инструментом… Понимаешь, Фелисия, что-то в нем мне не нравится. Когда он приехал к нам в сорок пятом, было очень странно, но… Не думаю, что я взял бы его к себе, если б он приехал на месяц или на два позже. Я взял его на очень выгодных для него условиях, заключил с ним очень выгодный для него договор, теперь это, правда, уже неважно, но это так.

Фелисия прокашлялась, пробуя голос.

— Что ты имеешь против него?

— Трудно объяснить. Он делает все, что требуется. И всегда делал. Ты знаешь, я люблю, чтобы работники не ждали моих указаний. Меня тошнит от людей, которые не чувствуют себя взрослыми и не исполняют своих обязанностей, если им каждый день не напоминают о них. Помнишь нашего первого скотника?