Николай Нароков - Могу!

Поттер с самого начала считал, что «это дело нетрудное». Исключая одну вероятность за другой, он остановился на своем первоначальном предположении — «ищите женщину» — и стал это предположение проверять, чтобы либо укрепиться в своей догадке, либо отказаться от нее. Проверка была нетрудна, и для нее было два пути: волос и пуговица. И они все открыли.

Специальный анализ доказал несомненное соответствие найденного волоса с волосами Виктора. Этого было достаточно для уверенности, но уверенность подкрепилась и другим: у Виктора был найден пиджак, на левом рукаве которого не хватало одной пуговицы, а все остальные были точно такими, как и найденная на кровати Георгия Васильевича.

— Редко встречается дело, — сказал Поттер Муррею, — в котором все концы так прочно сходились бы друг с другом. Это похоже на решенный кроссворд! Слова по горизонтали, «пуговица» и «волос», без усилия совпадают со словами по вертикали: «паралитик муж» и «влюбившаяся жена»… Если бы Потоков был болен туберкулезом или раком, влюбленные, вероятно, не пошли бы на преступление, а подождали бы естественной смерти. Но полупарализованным он мог жить еще много лет, и ожидание было бы бесконечным. Надеяться на второй удар? Но его могло и не быть, а если бы он и случился, то мог бы и не быть смертельным. Поэтому наши влюбленные…

— Вы считаете, что виноваты оба?

— Нет, я только предполагаю это. Очень может быть, что убийство совершено по сговору между ними, но очень может быть, что миссис Потокова ничего не знала, а Виктор Коротков все задумал и выполнил сам. Секрет, конечно, таится в этом телефонном вызове из Канзас-Сити. Знала миссис Потокова, что этот вызов ложен, или не знала? Будем надеяться, что мы ответим на этот вопрос.

— Вам не кажется, что этот вызов ведет нас куда-то в сторону?

— Ничуть. С ведома ли миссис Потоковой или без ее ведома, но ее надо было удалить из дома на эту ночь. Если она участвовала в заговоре, ее отъезд создавал для нее безукоризненное алиби, а если не участвовала, то ее отсутствие было необходимо убийце.

— Кто же вызвал, по-вашему?

— Доверенное лицо. Фамилии и адреса я, к сожалению, еще не знаю. Фотографической карточки у меня тоже еще нет.

— Но ведь вызывала женщина!..

— Тем лучше для нас… Женщина менее осторожна и более болтлива. Вот увидите, что она рано или поздно, но наведет на свой след.

Муррей сосредоточенно подумал. Потом посмотрел на Поттера и улыбнулся.

— Я люблю быть недоверчивым… — сказал он. — И поэтому я спрашиваю себя: можно ли верить самому корню нашей гипотезы? Можно ли быть уверенным в том, что роман между Потоковой и Коротковым был? Ведь мы знаем только слухи и сплетни, а про кого их не распускают? Ведь сама Потокова и Коротков роман отрицают!..

— Конечно! Но вы сами сидели здесь и слышали, как смущенно и неумело отрицала она. Он, конечно, говорил более убедительно, но я не думаю, что на суде их отрицаниям поверят.

— Я тоже этого не думаю. Но все же я хотел бы, чтобы наши доказательства были солиднее: был этот роман или его не было?

— У нас будет важное наблюдение: как будет вести себя миссис Потокова, когда Короткова арестуют. Я уверен, что сыграть такую роль будет ей не под силу, и вести себя естественно она не сумеет. Но есть и второе: как она будет вести себя, когда узнает, что в убийстве обвиняют не кого другого, а именно Виктора Короткова. Если она ни в чем не виновата и ничего не знала, а убил он без ее ведома, то она, конечно, будет потрясена и возмущена: «Как? Убил он?» Вы представляете женщину в таком состоянии? Ведь мы же знаем, что она любила своего мужа, была к нему привязана и ценила его. Что же она будет чувствовать к убийце? Возможно, что она захочет мстить ему, и тогда начнет говорить то, чего не говорит сейчас. Мстящая женщина — это особое существо.

— А если она виновата?

— Я не берусь предсказать, как она тогда будет вести себя. Но при всех условиях будет и сбивчивость, и притворство, и ложь. Она в каждом слове будет искать лазейку и путаться в показаниях. Все это, конечно, будет очень заметно. Но все равно, пуговица и волос решили вопрос, и теперь доказывать почти нечего.

Гранд Жюри утвердило мнение прокурора, и Виктор был отдан под суд по обвинению в убийстве первой степени. В освобождении под залог ему было отказано.

Местные газеты, конечно, подхватили это дело и начали сообщать читателям такие подробности, которые иной раз смешили Поттера, но чаще сердили и возмущали его. По словам газет, Георгий Васильевич был деспотом, ревнивцем и скрягой, мучил жену, держал ее чуть ли не взаперти и оскорблял подозрениями. Другая газета сообщала, что капризный и вспыльчивый Георгий Васильевич часто менял свое завещание: то оставлял наследство жене, то жертвовал его на дела благотворительности. Последнее же завещание, многозначительно утверждала газета, было составлено на имя Юлии Сергеевны, и изменить его Георгий Васильевич не успел, хотя и собирался это сделать, поссорившись с Юлией Сергеевной незадолго до убийства.