Александр Вознесенский: Могу копать, могу не копать (Рубен Давид Гонсалес Гальего - 'Радуйтесь, надейтесь, боритесь!')

Беседовал Александр Вознесенский

Могу копать, могу не копать

Рубен Давид Гонсалес Гальего: "Радуйтесь, надейтесь, боритесь!"

Рубен Давид Гонсалес Гальего (Ruben David Gonzalez Gallego), как известно читателю, стал лауреатом премии "Букер - Открытая Россия" этого года, присуждаемой за лучший роман на русском языке. Его книгу "Белое на черном" (СПб.: Лимбус Пресс, 2003), вышедшую прежде в журнальном варианте в "Иностранной литературе" (# 1, 2002) под названием "Черным по белому", на самом деле трудно назвать романом в привычном смысле слова. Это проза в жанре non-fiction - повествование, разорванное на небольшие рассказы-наблюдения, сливающиеся в единое целое. Родившийся в 1968 году в Москве, с диагнозом ДЦП (детский церебральный паралич), гарантирующим пожизненную недвижимость, разлученный с матерью Ауророй, дочкой генерального секретаря Коммунистической партии народов Испании, которой сказали, что сын ее умер, Гальего тем не менее выжил в экстремальных условиях советских детдомов и лечебных учреждений. Выжил, окончил два колледжа, написал книгу (конечно, страшную, но проникнутую любовью к жизни и людям этой жизни), нашел свою семью и вернулся на родину, которой так долго был лишен. Теперь он живет в Мадриде. Когда мы созвонились на днях, в Москве все текло, да и над Испанией против обыкновения небо было не вполне безоблачным. "- Плюс шесть, холодно!" - сказал Рубен. А на вопрос: "Как дела?" - ответил привычно: "Жив!"

- Прежде всего поздравляю с премией. На мой лично взгляд, букеровское жюри сделало действительно достойный выбор. Но почему вы не приехали на вручение? Говорят (может, врут), вас активно приглашали...

- Спасибо за поздравления. Почему же врут? Меня приглашали. Не приехал я по очень простой причине. Примерно год назад мне сделали в Испании очень сложную операцию. Хирургическое вмешательство может потребоваться в любой момент. Так что еще примерно пару лет я путешествовать не смогу. Возможно, через несколько лет я смогу позволить себе перемещаться по миру. Но и тогда вряд ли мне захочется посетить Россию. Я ж не придуряюсь. Я на самом деле серьезно болен. И мне на самом деле очень и очень непросто передвигаться. Вы представляете себе хоть одну причину, по которой я стал бы рисковать здоровьем и жизнью? Есть интернет, книги, радио, телевидение. Зачем мне ехать в Россию? Да и моя электроколяска - очень сложный прибор. Я не хочу ею рисковать.

- Как рождалась ваша книга, откуда, собственно, появилась сама возможность писать?

- Всю жизнь я рассказывал байки. Как-то раз записал эти байки и показал специалистам. Мне объяснили, что так писать нельзя. Я не настаивал. Потом, оказавшись за границей, встретился с русскими писателями, показал те же самые рассказы, людям понравилось. Сергей Юрьенен - редактор Радио "Свобода", сделал обо мне литературную передачу. И когда мне уже на этот раз объяснили, что писать я могу, продолжил. В общем, как в анекдоте, могу копать, могу не копать.

- Прочитавший вашу книгу может составить приближенное представление о вашем детстве, совсем чуть-чуть, почти намеками - о периоде уже после детдома, есть рассказ о поездке в Америку и т.д. А не расскажете ли подробнее о том, как складывалась жизнь непосредственно перед отъездом из России и как складывается сейчас?

- Понимаете, если я о чем-то не стал рассказывать, значит, не счел нужным это делать.

Как живу сейчас? По-разному. Иногда - получше, иногда - похуже. Если говорить о моей жизни совсем коротко, то это обычная жизнь эмигранта, только в довесок ко всему еще и парализованного эмигранта.

- Было бы интересно услышать ваш рассказ о встрече с матерью (если это не слишком интимно), как она сейчас поживает, как ваша семья?

- Маму я нашел в процессе съемок документального фильма. Встретились два детдомовца, заговорили. Кто жил в детдоме, меня поймет. Кто служил в армии, тоже поймет. Знаете, я принципиально отказываюсь говорить о своей личной жизни не из кокетства или чрезмерной скромности. Все, что я делаю, я делаю обдуманно.

- Уже из вашей книги ясно, как вы воспринимаете жизнь свою сегодняшнюю и то, что пришлось пережить в России. Как почти рай и как нечто даже за гранью ада. Вы говорили в интервью, предварявшем журнальную публикацию, что "утвержденный государством план для таких, как я, заключался в изоляции нас от внешнего мира. Лишние мозги в стране повальных гениев не нужны. Большинство из знакомых мне инвалидов, людей интеллектуального труда, подались за границу". Сейчас так же считаете? Видите ли вообще какую-то перспективу для России и для живущих в России?