Николай Нароков - Могу!

Они опять замолчали. И было видно, что они молчат не оттого, что им нечего сказать, а оттого, что каждый что-то обдумывает и проверяет. Так прошло минуты две. Наконец Ив, словно отогнав свои мысли, неопределенно сказал:

— Да, ваши новости не из приятных!..

— К сожалению, — сухо ответила Софья Андреевна, — у меня есть не только мои новости, но есть и ваши! И они тоже не из приятных.

— Мои? Новости у меня бывают каждый день.

— Я говорю не о том, что бывает у вас каждый день! — еще суше добавила Софья Андреевна. — Я говорю о том вашем деле!

И, не смотря на Ива, отпила маленький глоток. Ив, посасывая сигару, вопросительно посмотрел.

— Что вы называете новостью в этом моем деле? — осторожно спросил он.

— Вы, конечно, знаете, о чем я говорю. Я говорю о том, что сначала у вас на дороге стоял только муж, которого эта женщина не бросит. А теперь прибавился любовник, которого она тем более не бросит.

— Любовник? Я не ревнив.

— Было бы странно, если бы вы были ревнивы. Так же странно, как если бы, например, вы были мечтательны. Но дело ведь не в ревности.

— В чем же?

— В препятствии. Вы же понимаете, что дело очень осложнилось.

Ив хитро посмотрел на нее и усмехнулся.

— Вы хотите набить себе цену? — иронически спросил он.

— Цена вырастает сама! — холодно ответила Софья Андреевна. — Преодолеть два препятствия стоит дороже, чем преодолеть одно. Но неужели, — заинтересовалась она, — неужели вы не знаете о любовнике? Вам о нем никто не говорил?

— Мне таких вещей не передают. Знают, что я не буду их слушать.

— Но если о них заговорю я, то вам придется слушать. Ваше «могу» стало более трудным и даже вряд ли выполнимым.

— Повторяю: вы хотите заранее набить себе цену. Что ж! Набивайте! Я хорошо понимаю, что вам сейчас нужны деньги, и уверяю вас, что скупиться я не буду. Ваша цена?

Софья Андреевна сделала такой жест рукой, как будто отстраняла что-то.

— О цене говорить нам рано. Ведь я еще не знаю, возьмусь ли я помогать вам.

— Тем более надо говорить о цене. Вы, я вижу, колеблетесь, но если мы сейчас договоримся о цене, то она подтолкнет вас, и вы перестанете колебаться. Разве не так?

— Может быть, и так. Но цена, это еще не все. Надо подумать и о возможностях. Повторяю: ваше «могу» сейчас стоит на границе возможного. Заставить Юлию Сергеевну по доброй воле прийти к вам нельзя.

Ив сжал губы, как он сжимал их тогда, когда бывал чем-нибудь недоволен. Софья Андреевна хорошо знала этот жест.

— Не надо называть имен! — сухо сказал он. — Ведь мы до сих пор не называли их.

— Да, не называли. Почему? Не знаю. А теперь я хочу называть это имя. Почему хочу? Тоже не знаю. Но хочу, хочу!

Очень странная, злобная нотка зазвучала в ее голосе. Ив внимательно и испытующе посмотрел.

— Я уже сказал вам, — словно бы нехотя промямлил он, — что догадываюсь, к кому вы ревнуете вашего мальчика. Поэтому можете договаривать до конца.

— Мне нечего договаривать!..

— Предположим, что нечего! — не стал спорить Ив. — Но ведь мне понятно, почему вы так несдержанно хотите называть ее имя. Ревность родила в вас ненависть. Вам уже хочется топтать вашу соперницу ногами, вам уже приятно думать, что вы приведете ее ко мне. А вам не кажется, — осклабился он, — что этим вы не набиваете себе цену, а, наоборот, снижаете ее. Ведь если я буду знать, что вы сами хотите того же, что и я, я буду торговаться до последней копейки. А? — подмигнул он.

— А вы так уверены, что я хочу привести к вам Юлию Сергеевну?

— Уверен. Если бы вы этого не хотели, вы не стали бы об этом говорить.

— Не буду притворяться: я хочу! — решительно и прямо сказала Софья Андреевна. — И не стану скрывать, что я уже многое передумала. Но боюсь, что сделать это невозможно, она не придет.

— Невозможно? Поэтому-то я ее и добиваюсь. Если бы это было возможно, она была бы мне не нужна.

— Вы чересчур уверены. Есть ли смысл быть уверенным, стоя перед невозможным? Вы понимаете это слово? Невоз-мож-но! — раздельно, по слогам повторила она.

— Теоретически я его, конечно, понимаю! — не стал спорить Ив.

— Только теоретически? Не думаете ли вы, что ваше «могу» так всесильно, что вы можете повелевать даже человеческими чувствами? Разве вы смогли бы, например, заставить мать возненавидеть своего ребенка?

— Очень может быть, что и смог бы, если бы поставил перед собой такую цель.

— Да? Вы так думаете?

Софья Андреевна замолчала, думая о своем. Замолчал и Ив.

— А вам не кажется, — едко заметила Софья Андреевна, как будто она его на чем-то поймала и в чем-то уличила, — что эта Юлия Сергеевна вас интересует не только ради вашего «могу», но и сама по себе?