Джоди Пиколт - Роковое совпадение

Он пытается убедить ее в наличии иной силы. Нина скрещивает руки на груди.

— Будь он даже Геркулесом, Патрик, для меня он навсегда останется маленьким мальчиком.

— Мам, — хнычет Натаниэль.

Поверх его головы Нина одними губами спрашивает:

— Ты его арестовал?

Калеб опускает руки на плечи сына, разворачивая его к тарелке с тающим мороженым.

— Похоже, вам двоим нужно поговорить… и здесь явно не лучшее для этого место. Может быть, сходите куда-нибудь? Мне перескажете, когда Натаниэль уснет.

— Но разве ты не хочешь…

— Нина, — вздыхает Калеб, — ты понимаешь, о чем говорит Патрик. А мне необходимо все разжевать. Ты могла бы взять на себя роль переводчика. — Он смотрит, как Натаниэль кладет в рот последний кусочек мороженого. — Давай, дружок, посмотрим, лопнула ли у того парня из Румынии вена на шее.

На пороге кухни Натаниэль выпускает руку отца, подбегает к Нине, едва не сбивая с ног, и обнимает ее колени.

— Спокойной ночи, мама, — улыбается он, и на его щечках появляются очаровательные ямочки. — Свадких снов.

«Поразительное неправильное употребление слов», — думает Патрик. Если бы Нина могла, она бы оградила Натаниэля от всей этой грязи. Он наблюдает, как она целует сына на ночь. Натаниэль спешит к Калебу, а Нина втягивает голову в плечи и закрывает глаза, чтобы не так заметны были слезы в глазах.

— Идем, — говорит она.

Чтобы увеличить выручку в ленивые воскресные вечера, в «Текиле-пересмешнике» организовали вечер караоке с песнями Джимми Баффета и из фильма «Ки-Ларго», а в довершение устроили бургерфест: спел — получи бутерброд со всевозможными начинками. Когда мы с Патриком входим, то тонем в гуле и свете. Бар украшают гирлянды в форме пальм, с потолка свисает попугай, вырезанный из гофрированной бумаги, а сильно накрашенная девушка в чересчур короткой юбке завывает «Ветер под моими крыльями». Стейвесант, завидев нас, улыбается:

— Вы никогда не заглядывали сюда по воскресеньям.

Патрик смотрит на бедолагу официантку, которая дрожит в бикини от холода, пока сервирует стол.

— И сейчас мы понимаем почему.

Стейвесант кладет перед нами две салфетки.

— Первая «Маргарита» за счет заведения, — предлагает он.

— Спасибо, но нам нужно что-то менее…

— Праздничное, — заканчиваю я.

Стейвесант пожимает плечами:

— Как пожелаете. Выбирайте.

Он отворачивается, чтобы приготовить коктейли и бутерброды. Я чувствую на себе взгляд Патрика. Он готов к разговору, а я нет. Пока не готова. Как только слова повиснут в воздухе — обратной дороги не будет.

Я смотрю на певицу, которая держит микрофон, как волшебную палочку. У нее абсолютно нет голоса, но она все равно здесь, горланит, фальшивя на каждой ноте, выдавая свою интерпретацию песни, которая и в оригинале звучит дерьмово.

— Что заставляет людей вытворять подобные вещи? — рассеянно спрашиваю я.

— Что вообще заставляет людей поступать так, как они поступают? — Патрик поднимает свой бокал и делает глоток. Когда девушка спускается с импровизированной сцены, раздаются редкие аплодисменты — вероятно, в благодарность за то, что она перестала петь. — Слышал, что караоке считается способом самопознания. Как йога, понимаешь? Человек поднимается на сцену, собирается с духом, чтобы сделать то, на что, как ему казалось, никогда не решится, а когда все позади — становится лучше благодаря своей смелости.

— Да уж, а остальным присутствующим нужно принять экседрин. Когда-нибудь я смогу пройтись по горячим углям. Ах да, я уже по ним прошлась! — К моему стыду, на глаза наворачиваются слезы, и, чтобы никто их не заметил, я делаю большой глоток виски. — Знаешь, когда я разговаривала с ним, он посоветовал мне подумать о прощении. Только представь, Патрик, он решился сказать это мне! Мне!

— Он все отрицал, — негромко отвечает Патрик. — Смотрел на меня так, будто понятия не имеет, о чем я говорю. Особенно когда я сказал о белье, о засохшей сперме — он был шокирован.

— Патрик, — я смотрю ему прямо в глаза, — а мне что делать?

— Если Натаниэль даст показания…

— Нет.

— Нина…

Я качаю головой:

— Я не стану так поступать со своим сыном.