Виктор Левашов - Третья половина жизни

– Нет, я был в командировке.

– Волчков доложил, что материалы следствия ему дали вы. Это так?

– Так.

– Это было ошибкой. Передача бросила тень на многих, так же само, достойных людей. На будущее вам следует этого избегать. Самым категорическим образом. Вы понимаете?

– Понимаю.

Савчук отложил в сторону папку с личным делом Егорова.

– Ладно, подумаем. Можете идти.

– Один вопрос, Иван Александрович, – проговорил Егоров и достал бумажную четвертушку с проектом надписи на памятном камне на Гвардейской площади. Прочитал: – «Здесь будет сооружен обелиск, всегда напоминающий о подвиге первых норильчан, комсомольцев-строителей, покоривших тундру, создавших наш город и комбинат».

Савчук нахмурился.

– И что?

– Получается, что Норильск создали комсомольцы-строители.

– Они внесли большой вклад в строительство города.

– Но строили не они. Строили заключенные. В Норильске ещё очень много людей, которые об этом помнят.

Савчук снял трубку одного из телефонов:

– Подскажите, следователь прокуратуры Егоров был, так же само, в списке тех, кому послали на обсуждение проект надписи на памятном камне?.. Нет? Спасибо.

– Я вас не задерживаю, – буркнул Савчук, положив трубку.

Егоров вышел. Через несколько дней прокурор сообщил, что его кандидатура на должность председателя комитета народного контроля отклонена.

– Задробил сам. Я так понял, что собеседование прошло неудачно. Почему?

– Он мне не понравился, – объяснил Егоров.

– Важно, что вы ему не понравились.

– Это связано. Если человек мне не нравится, то и я ему не нравлюсь. Проверено жизнью…

В середине июля, когда бессонное солнце полярного дня к вечеру приспускалось над горизонтом и начинало новый круг, в Норильск приехал с гастролями Красноярский драматический театр. В спектакле «На балу удачи», поставленному по биографической книге французской певицы Эдит Пиаф, главную роль играла Нина Уразова.

Егоров пошёл в театр. Возможно, если бы он ничего не знал об актрисе, его оставила бы равнодушным история влюбленностей, предательств и измен, которая разворачивалась на сцене. Но Нина словно бы играла себя, свою не очень складную жизнь. Это увлекло. Песни Эдит Пиаф исполняла не она, они были записаны на фонограмму и звучали в паузах, это было удачно придумано. В программке спектакля были русские переводы песен.

Нина была хороша – в коротком чёрном платье, с мальчишеской стрижкой, делавшей её совсем юной, с тревожными зелеными глазами на смуглом лице. Спектакль шёл без антракта. Зрителей было не очень много, но аплодировали после спектакля долго, артистов дважды вызывали на поклоны. Под впечатлением увиденного Егоров сделал то, чего не собирался делать: прошёл за кулисы и попросил передать актрисе, что он хотел бы с ней поговорить.

Нина сидела перед зеркалом и тампонами снимала грим. Увидев Егорова, заметила:

– Вы не похожи на завзятого театрала. Садитесь куда-нибудь. Вы кто?

– Старший следователь норильской прокуратуры.

– Вот как? О чём вы хотите поговорить?

– О Вадиме Неверове.

Она нахмурилась.

– Прочему он интересует норильскую прокуратуру?

– Вы ничего не знаете?

– Не говорите загадками. Чего я не знаю?

– Он приехал к вам, а вы поспешно уехали из города. Хотя обещали его ждать. Почему?

– Откуда вы это знаете? Прокуратура собирает сплетни?

– Я читал ваши письма к нему и его дневники.

– Где это вы могли их читать?

– В тундре, в ста двадцати километрах от Норильска, на гидрологическом посту. Там, где Вадим Неверов жил.

– Это наша личная жизнь, она никого не касается. И меньше всего прокуратуру.

– Касается, – возразил Егоров.

– С ним что-то случилось?

– Да. Он застрелился.

– Вы не шутите?

– Нет.

Лицо Нины потяжелело. Она долго молчала, машинально продолжая разгримировываться. Потом отвернулась от зеркала.

– Я так и знала, что это плохо кончится! Знала с самого начала! Ну почему, почему все счастливые истории обязательно имеют плохой конец?!. Почему он застрелился?

– Это я и хочу выяснить.

– Спрашивайте.

– Почему вы не стали его ждать?

– Я испугалась. Когда там, в Красноярске, увидела, как он пьянствует с актерами, я поняла, что он слабый человек. Талантливый, яркий, но очень слабый. Его может сломать любая мелочь. Я только представила, как мы будем жить в Норильске, и мне стало страшно.

– Что вас испугало? Побоялись, что до него дойдут слухи о том, как вы жили без него?