«Отправлено», – заверил компьютер. Все получилось, теперь в прокуратуре обязательно разберутся!
Лета набрала номер куратора добровольцев детского дома-интерната №15 для глубоко умственно-отсталых детей в районе метро «Молодежная».
– Здравствуйте! Я сначала записалась в больницу Московской патриархии, но на самом деле хочу ухаживать за детьми-инвалидами, в какой день можно приехать и попробовать? – восхищаясь собой, гордясь своим поступком и втайне ожидая похвалы, выдохнула Лета.
– Нам не нужны те, кто хочет «попробовать». Дети – не игрушка, понравилось – останусь, тяжело – уйду, и никаких проблем, – сердито ответил ей молодой женский голос.
– Но нам сегодня на собрании сказали, что мы можем попробовать разные направления, чтобы выбрать по душе.
– Вы можете сказать, что будете работать постоянно?
– Я не знаю, – ответила Лета, решив быть честной. – Я ещё ни разу не была в интернате для инвалидов и никогда даже не видела таких детей.
– Я думаю, вы пока не готовы к работе с нашими ребятами. Извините, – куратор положила трубку.
Лета опешила, а потом вскипела от незаслуженной обиды и людской неблагодарности. Этого куратора нужно наказать и выгнать! Какое право она имела оттолкнуть её, Лету, вместо того, чтобы сказать «спасибо»! Добровольных помощников остро не хватает. Батюшка рассказал – на всю многомиллионную Москву всего один доброволец-парикмахер, который бесплатно постригает одиноких людей, а в помывочной бригаде только десять человек, и потому больные годами лежат немытыми.
– Я такого отношения не заслужила! – Лета выругалась и решительно схватила телефон.
Но вдруг почувствовала, как сильно и резко сдавило в ребрах, словно в спину всадили кол. Как и у всех людей, граница между добром и злом проходила как раз посередине сердца Леты, и, получив поддержку, тьма ломилась к свету. Карамель хрустнула, но через быструю трещину излилось смирение, излечивая рану.
– Прости, что не могу прийти к тебе. Я ещё не заслужила, – прошептала Лета, вглядываясь в лежащего в кровати брошенного ребёнка, оказавшегося её братом. – Я хотела брать только то, что приятно, а отдавать то, что мне легко, поэтому меня не допускают к вам, невинным, потому что пока не достойна.
Глава 9
Дезинфекция и пальмы
Лета издалека увидела надёжные дубовые, в толстых стёклышках, двери, словно ведущие в церковную лавку, и оглядела больницу, похожую на сказочный терем – луковки, полукруглые окна, своды и каменные орнаменты. Архитектура единоверческого модерна, сообщил когда-то папа. Лета не любила сказки, её стиль – конструктивизм, а еще лучше – деконструктивизм.
Справа за дверями, в закутке под лестницей, оказалось окошко гардероба, где Лете выдали синие бахилы, а налево – пост охраны.
– Паспорт. Вы к кому? – спросил охранник.
– Доброволец, в первый раз, – ответила Лета. – В неврологическое отделение.
– Пожалуйста, сюда, на второй этаж.
На турникете зажглась зелёная стрелка.
Лета прошла врата вертушки, засунула паспорт в рюкзак и остановилась – а где же разруха, оконные проёмы, заколоченные фанерой? Мраморные полы, плодовая окраска, новые стеклянные двери в отделения, все окна, какой бы причудливой формы они ни были, из сделанных на заказ стеклопакетов, на стене – икона размером с гобелен, с горящей лампадой и живыми цветами, запах благовоний по коридорам, да еще и льющиеся откуда-то песнопения! Лета медленно, как в музее, озираясь и разглядывая всё по пути, поднялась по лестнице на площадку между этажами и обнаружила, что за распахнутыми дверями – церковь. Шла служба. Врачи, санитары и пациенты молились, сверяясь со справочниками. Лета шепотком переступила порог и укромно встала возле чана, судя по надписи – со святой водой. На чане был краник как у самовара, на скамейке стояли пластиковые бутылки и стаканчики. Священник кадил, медики крестились. Мысли Леты сначала подпрыгивали и стреляли, как кукуруза в микроволновке, но постепенно стихли и стали усердными. Лета подняла голову – под потолком шла строчка полукруглых окон, раскрытых в галерею, по которой бродили больные. Лета ни разу в жизни не видела, чтобы церковь находилась прямо внутри медицинского учреждения, чуть ли не в палатах и кабинетах, словно врачевание проводилось и в храме, а сам храм был физиотерапевтическим отделением для душевнобольных. Но, казалось, это не удивляло никого кроме Леты, словно она единственная здесь не знала, что лечить тело отдельно от души, по полису ОМС – пустая трата средств. Убранство церкви тоже загадало Лете сканворд – тёмные стены, вековые росписи, натруженные потолочные своды, но всё пространство наполнял непонятного происхождения свет, какой бывает в морозном воздухе над сверкающим снежным настом.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу