Степан Калита - Сполохи детства

С мамой мы не разговаривали несколько дней после этого. Потом она пришла извиняться, сказала, что с визитом священника, пожалуй, немного переборщила. Я помню, что с гордостью отметил для себя — не я, а она пришла ко мне первой — значит, я обретаю силу личности. Мама, и правда, выглядела виноватой.

Тем же вечером я обнаружил у себя на левой руке красную точку. Причем, она сильно чесалась. Несколько дней я ходил с ней, пока она не превратилась в пятно довольно внушительных размеров. Рядом с ним появилось еще несколько красных точек. Да и кисти у меня почему-то заметно опухли. Я поднес их к глазам и увидел, что все они покрыты маленькими пузырьками. Раздави такой — выделяется бесцветная жидкость. Тут я не на шутку испугался. И, как всякий нормальный человек, поехал в кожно-венерологический диспансер. Где мне немедленно поставили диагноз — экзема. И поначалу прописали какие-то легкие таблетки и мазь. Через две недели я снова был на приеме у врача. Таблетки не помогли. Экзема разрослась — и теперь занимала оба локтевых изгиба. Да и пальцы все были в крохотных волдыриках. Я волновался не на шутку. Мне выписали более сильные таблетки и новую мазь, которую по специальному рецепту делали в аптеке. Это снадобье оказалось настолько вонючим, что я не мог выйти из дома. Да и вся квартира пропахла дегтем. Между тем, лечение не помогало. Красные пятна перешли на ноги. Тогда врачи назначили мне внутривенные вливания и уколы. И новую уже гормональную мазь. Эти меры немного облегчили мои страдания. Медсестра приходила ко мне домой, и делала уколы в вену. А с уколами в задницу я справлялся сам. Но потом началось новое обострение. Кончилось тем, что я сидел весь забинтованный, как мумия — и руки, и ноги. Кожа у меня то и дело лопалась, стоило пошевелиться, и оттого на бинтах появлялись желтые разводы. С правой руки почти полностью сошли ногти, пальцы все были в язвах. Я чувствовал, что болезнь убивает меня — и, вероятнее всего, я скоро умру. Причем, происходило это все в течение довольно короткого времени — нескольких месяцев. Я уже не мог посещать школу, превратившись на время в мучимого бесконечным зудом затворника. Красные пятна поползли по шее, и стали забираться на лицо. Я ощущал страх, понимая, что, видимо, что-то делаю не так…

Священник пришел снова. Тот же самый. И сказал, что мне надо пить святую воду и регулярно омывать тело святой водой. Также он наказал маме купить мне крестик. Никогда больше не носить перевернутую звезду. И выбросить всю оккультную и каббалистическую литературу. Расставаться с ней было мучительно. К тому же, я не верил, что болезнь как-то связана с моим увлечением. Но к тому моменту я был так напуган, что был готов решительно на все. Мои фолианты мама унесла и, по ее словам, уничтожила. За ними же последовал символ моей силы, вместе с серебряной цепочкой. Я стал пить много святой воды и регулярно вымачивать в ней свое несчастное тело. Хотя мне казалось, что я и так мокну изнутри — куда еще больше влаги…

Говорят, экзема — болезнь хроническая, и проходит приступами, после очередного наступает ремиссия. Но в ту весну она прошла у меня навсегда. И никогда больше не возвращалась. Причем, выздоровел я за две недели. Красные пятна стали засыхать и буквально на глазах уменьшаться в размерах. Потом мои несчастные пальцы стали обрастать здоровой плотью и кожей. Появились новые ногти. И в конце концов, я совсем излечился. Но страх остался. Довольно сложно забыть, во что ты можешь превратиться вдруг — по воле каких-то неведомых сил. И дело даже не в том, что твоими глазами на мир начинает смотреть кто-то другой, и искажать твое видение мира. А именно такое у меня появилось ощущение. Дело в том, что прикосновение к чему-то потустороннему может вдруг разрушить твое здоровое молодое тело. Оно внезапно начнет умирать, подчинившись какой-то злой воле. Ты будешь гнить, разлагаться при жизни, не зная, что предпринять. И современная медицина тебе не поможет. А поможет только святая вода и крест — его я с тех пор не снимаю. Причем, ношу по всем правилам. На бечевке. А не на цепочке. Как принято у некоторых.

И все равно. Несмотря на то, что в тринадцать лет я пережил эту странную во всех отношениях историю, к Богу я обращаюсь только в минуты крайнего отчаяния. Я же помню, какое место Он занимает в кабаллистической иерархии потусторонних существ — очень незначительное. Но называть его имя я на всякий случай не буду. Лучше вообще держаться от всей этой мистики подальше. К таким выводам я пришел. Причем, церковники — те же мистики. Некоторые из них — вполне себе практикующие. Только силу они черпают из какого-то другого источника. Но мне об этом знать не обязательно. Человеку вообще все эти знания ни к чему.