Степан Калита - Сполохи детства

Мой одноклассник Юра Баков в определенные годы был так увлечен женским полом, что всех его представительниц, более-менее близких нам по возрасту, называл своими. Стоило какому-нибудь самцу вторгнуться в орбиту существования наших сверстниц, и Юра возмущенно изрекал: «Нет, ты только посмотри, к моей девушке пристает, нахал». При этом сама девушка понятия не имела, что кому-то принадлежит, и что флиртующий с ней нахал кого-то раздражает. Эта собственническая черточка, граничащая с патологией, однажды сыграла с Юрой злую шутку. Ему так понравилась незнакомка в автобусе, что он разглядывал ее несколько остановок, и, когда внезапно нарисовался некий субъект и, по мнению Юры, подкатил к незнакомке — с понтом познакомиться, он ринулся на ее защиту.

— Ты что это, козел, — закричал он возмущенно, — к моей девушке пристаешь?!

— Ты кто такой? — спросил его молодой человек и тут же возмущенно воззрился на девушку.

— Паша, — пролепетала та, испуганная донельзя, — я его первый раз вижу. Честное слово.

— Неважно, — ответил Паша, и так залепил Юре, что отправил его в нокаут. После этого происшествия, Баков стал осторожнее относиться к прекрасному полу. Бывало, он интересовался у малознакомых девушек, нет ли у них тайных воздыхателей. А если есть, не занимаются ли они боксом… То и дело он восхищенно рассказывал то об одной, то о другой барышне. Правда, излагал многие интимные подробности, которых, я сегодня в этом абсолютно уверен, и в помине не было.

Влюблялся он сразу и безоговорочно — с первого взгляда. И я его отлично понимал. Мне кажется, как и Юра, я был влюблен всегда — все детство, отрочество и юность. Впрочем, излишней ветреностью не страдал. Предмет моего обожания был у меня в сердце долгие годы, занимая все мои мысли… но не фантазии. Интимная сфера странным образом была отделена от платонического чувства. Дело в том, что я почти обожествлял предмет своих мечтаний. Мечтаний, но не страсти… Несмотря на то, что мне хватало информации о том, что двое могут проделывать наедине, я никогда не вожделел в отрочестве ту, которую любил. И не имел ни малейшего представления о том, чего я хочу от той, которую люблю.

Фантазии же, — мои, и моих сверстников (мы частенько делились ими), — касались исключительно зрелых женщин. Юра Баков как-то раз стащил у отца и принес в школу порнографическое фото — пышногрудая женщина лежала на спине, и ноги ее были призывно разведены в сторону. При виде этого фото я ощутил, как кровь зашумела, заколотилось сердце, и у меня немедленно встал. Так что пришлось прикрыться портфелем, благо он был при мне. Я воровато оглянулся — никто не видит?

— Ничего баба, а?! — с придыханием сказал Баков.

«Вот это да, — думал я потом, — та-а-акая баба». Это слово — «ба-ба» — обладало вкусовым ощущением. Я пробовал его на язык. Оно было сладким, как леденец, и одновременно волнующим — «ба-ба».

— Твои бабы? — спросил как-то раз Степа Бухаров, когда мимо нас проходили две одноклассницы, и одна, всегда относившаяся ко мне с симпатией, махнула мне рукой. Мы с Бухаровым бездельничали, точнее — чеканили по очереди мяч о стену универсама.

— Ты что?! — скривился я с отвращением. — Какие они бабы? Это ж мои одноклассницы.

— А они ничего так, — сказал Бухаров и пнул мяч.

Я пригляделся к одноклассницам повнимательнее. Нет, не бабы. Совсем не бабы. Меня они нисколько не волновали. Не то, что соседка из шестьдесят восьмой квартиры, Марина Викторовна, зрелая женщина, лет двадцати трех. У нее уже был ребенок. А мужа не было. Мне она однажды сказала, что я очень красивый мальчик, и потрепала по волосам. При этом я ощутил, что от нее исходит весьма отчетливый животный аромат. Она вся струилась гормонами. И я поначалу испугался. А потом, лежа в темноте, прежде чем заснуть, вспоминал ее прикосновение с удовольствием и мял в руке свой еще не оформившийся орган.

Когда родителей не было дома, я очень любил покопаться в их вещах — в закрытых от меня шкафах, на запретных полках. На одной из них я однажды обнаружил удивительный альбом с эротическими фотографиями. Женщины были засняты в разнообразных пейзажах — на песчаном пляже, в зеленом лесу и в студии. Все они были настоящими «ба-ба-ми» — с созревшими телами, точеными округлостями, выпуклые и манящие…

Вскоре я позвал к себе в гости Серегу и Юру Бакова, и мы вместе стали листать альбом. Мои приятели ахали и охали, цокали языками от восхищения, в общем, всячески разделяли мой восторг.