Степан Калита - Сполохи детства

Аня Румынова некоторое время встречалась с Рыжим. Это был ее уровень — главный в Банде. Но потом между ними пробежала черная кошка… Полагаю, они оба хотели верховодить в этом союзе, такие отношения будущего не имеют. Говорили, что Рыжий даже избил ее при расставании. Аня, и правда, несколько дней ходила в школу с синяком под глазом. Но был ли это след ее отношений с Рыжим, сложно сказать. Потом я видел Румынову с самыми разными парнями, — все они были на порядок старше и весьма хулиганского вида, — Аню тянуло именно к таким…

Есть отчего-то очень поверхностное и неправильное представление о том, что девочки добрее мальчиков, больше способны к состраданию. Мне представляется, это большая ошибка. В определенном возрасте девочки (во всяком случае, некоторые из них) куда более жестоки, чем мальчики. Причем, жестоки изощренно. Они могут унижать, и даже избивать, других девочек, слабее, ничуть не реже, чем парни. Что касается Ани Румыновой, она умудрялась организовывать настоящую травлю неугодных — и девочек, и мальчиков. И, судя по всему, получала от этого немалое удовольствие. Не дай вам бог было оказаться среди ее врагов. В травлю она вовлекала весь класс, требовала, чтобы все соблюдали «бойкот» — не смели разговаривать с отверженным. Одного бойкота ей, конечно, было мало. Она старалась всячески оскорбить жертву. А если представится возможность — воздействовать на нее физически. Особенно доставалось от Румыновой мальчику Феде. Болезненный, худой, он очень редко появлялся в школе. А когда приходил, немедленно становился мишенью насмешек и нападок со стороны Румыновой и к ней примкнувших. Федю гоняли по коридорам, и, загнав куда-нибудь в угол, пинали — не сильно, но обидно. Руководила при этом пацанами Румынова. А они будто не замечали, что ими командуют. В конце концов, Федя ушел на домашнее обучение, и больше я его никогда не видел.

На уроке литературы мне однажды пришла от Ани записка:

«Ты чего с Дашкой разговаривал? У нас бойкот».

«Да мне плевать», — ответил я.

«Смотри, доплюешься, плохо будет. Я тебя предупредила. Ты меня понял».

Я решил ничего не отвечать, сунул записку в карман. Вскоре мне передали новую:

«Быстро верни записку».

«Зачем?» — написал я.

«Верни, тебе сказала. Хочешь с Рыжим встретиться сегодня?» — Тогда она еще «гуляла» с предводителем Банды.

Я пожал плечами. Угрозы нисколько не испугался. Но записку передал обратно. После чего получил еще одну — с единственным словом:

«Тряпка».

«Вот же сволочь, — подумал я, обернулся к Румыновой. Она смотрела на меня, не мигая, с вызовом. Выдержав пару секунд этот настырный взгляд, я отвернулся. — Ну и дура. Чего привязалась ко мне?»

На перемене ко мне подошла Даша, которой был объявлен бойкот.

— Математики, вроде бы, не будет? Ты не знаешь? — спросила она.

Я замотал головой. Внезапно вспомнил о записках. И покраснел до корней волос. Неподалеку, я заметил, стоит — и внимательно за мной наблюдает Аня Румынова.

— Не знаю! — выдохнул я. И мне сразу стало легче. К черту идиотский бойкот…

Румынова усмехнулась, провела по горлу ребром ладони и отвернулась.

Несколько дней я ходил, оглядываясь. Ждал, вот-вот появится Рыжий с приятелями, и изобьют меня. Но злобная Аня то ли решила спустить мою провинность на тормозах, то ли Рыжий решил, что дело выеденного яйца не стоит. Во всяком случае, этот эпизод прошел для меня без последствий.

Особым шиком для Ани и Василисы было доводить учителей. У них были среди них «любимчики», слабохарактерные педагоги, с которыми девушки деланно заигрывали, устраивая на уроках настоящее шоу — по сути дела, срывая уроки. Было очень жалко взрослых мужиков, не способных дать отпор парочке отъявленных мерзавок. И лишь новый учитель физики, улыбаясь, сказал, когда ему стали хамить открытым текстом:

— Похоже, девчонки, мы нашли друг друга. Останьтесь сегодня после уроков, буду заниматься с вами… до глубокой ночи.

Девушки не восприняли его слова всерьез, и сбежали. На следующем занятии он продемонстрировал две пары в классном журнале.

— Вы меня, наверное, не поняли? — сказал педагог вкрадчиво. — Я вас двойками завалю на хрен. Сегодня останьтесь…

— Что ему от нас нужно? — деланно недоумевало Василиса, хлопая накрашенными ресницами. — Может, ему жена не дает.

Но физик оказался мужиком стойким. Девушки до девяти вечера зубрили физику, раз за разом решая задачи и сдавая теорию, пока не выучили ее наизусть. После нескольких недель таких занятий, на физике Аня с Василисой сидели молча, стараясь ничем не выдать своего присутствия. Преподаватель поглядывал на них весело, время от времени делая забавные замечания.