Фаина Гримберг - Флейтистка на часовом холме

…звонил из номера… послушал голосок дочери… обрадовался, что всё хорошо… Она скучает… Да, он придет, как только сможет… и дел-то никаких нет… Скоро!… Мишо в лаборатории?… Скажи ему, чтобы зашел ко мне… вечером… Поболтаем… как двое мужчин… Да просто мне кажется, я еще не почувствовал к нему… теплоты… А надо бы!… Я и хочу… Это ведь твой муж… И станем друзьями!… Очень обыкновенно?… А я что, по-твоему, такой необыкновенный, не могу волноваться о простых вещах?… Ванче!… Береги себя!… Маму мне дай… Тоже что-то простое… Это моя жена всё же… Ох!… Нечего смеяться над старым и необыкновенным человеком!…

…значит, его зять уже был дома… переоделся… так пришел… в домашней какой-то спортивной безрукавке, в линялых брюках… Когда-то завидовал… в молодости… таким смуглым бугристым мышцам… Но то прошло… давно… зять сидел в кресле и молчал… Он делал по нескольку шагов взад и вперед, и говорил… — Вы, Михаил, не имеете этого моего опыта… Я знаю, какие вам сделаны предложения… зять посмотрел… — Эти предложения касаются вашей жены, моей дочери… Вы не должны сейчас ни принимать их, ни отказываться… Предоставьте эти дела мне… Я их улажу… Я могу доверять Вам, я доверяю мужу моей дочери!… Вы… не знаю, знаете ли… Короче, вы окажетесь в эпицентре по крайней мере трех противоположных группировок — из них самая для вас опасная — «Черные всадники», это связано с наркобизнесом… Понимаете… Далее — комитет «Возрождение»… Далее — Научно-исследовательский центр рок а в Анкаре, это — мое…

— Это — не секретная информация, — произнес молодой человек угрюмо-иронически.

— Допустим! Но я прошу вас, отойдите в сторону, не подвергайте опасности жизнь моей дочери!

— Мы с ней подумаем!

— Ваня на эту роль не согласится! Это для нее не игра! Она верит в это!

— Может быть, и я верю!

— Она не будет обманывать людей!

— Вам такие фразы не подходят (дернул уголком губ, глянул с этой угрюмой иронией)… Вы ее не знаете, какая она! Вы ничего не знаете! Придумали себе выдумку о Флейтистке, сказку о нарушении закономерностей нормальных… А святая Марина была дочерью обыкновенного человека!…

— Хорошо! Вы, я вижу, упрямый молодой человек! Вы взрослый! Я не в состоянии вас убедить! Мне нельзя верить, мой сын погиб по моей вине! Я не знаю, какими необычайными свойствами обладает моя дочь! Я готов допустить, что вы знаете ее лучше, вы все же — ее муж, она любит вас… Мы с вами сохраняем видимость дружеских отношений… ради нее!… Я устал, у меня нет времени, говорить больше не хочу. Можете идти… Если что-то случится с моей дочерью, вы не спасетесь, мне придется вас убить. Смерть будет скверная и мучительная. Позорная. Тягостная для ваших близких. Я кончил. Идите…

Но Панайотов Мишо продолжал сидеть в кресле, он положил руки на подлокотники, немного подался вперед и слушал, казалось, напряженно, внимательно и с какой-то странной доброжелательностью… Минуты три прошло… Примитивно-громкий топот в коридоре… Дверь упала… Лазар еще успел подумать: — Так… слон идет «ц 6», ответный ход — конь лягает копытом. Господа, наша партия в бридж-белот окончена! Не надо больше ставок!… Марина!… Ваня!… Беззащитность… Этот парень… Мишо… мой зять… Жертва?… Случайно… Предатель?… или… спаситель?… Всё… Держимся!… Началось!…

…первые какие-то дни… даже недели… месяцы… она жрала… Но Лазар не пришел… К ней относились по-прежнему, вежливо, мягко, но перевели со второго на третий этаж, перестали отпускать в сад во внутреннем дворе… сказали, что это на время… Извинились… Окно было зарешечено… Она сидела у окна и смотрела… ждала… после просто так смотрела… осенние дожди прошли… зима прошла… весной зацвели деревья — и прошло… уже лето шло к концу…

Она их увидела и ей показалось, что она не переставала ждать, и от ожидания так устала, что даже ей трудно радоваться… Вначале ей так странно-реально ощутилось, почувствовалось, что она — маленькая девочка, и там, внизу, по асфальтовой дорожке идет ага Вахаб… с палкой… волоча хромую ногу… Пригнув голову… Она поняла, что это — ее Лазар, и почувствовала задыхание от этой нежной жалости к нему… Стало так много всего… Рядом с ним шла та девочка, то чудо… Она что-то испытала, ей становилось больно, она о чем-то много думала, она стала матерью и какая-то нежная уверенность появилась в ней. Но это была она, такая добрая, ласковая… Моя хорошая!… милая… Незнакомый молодой человек тоже шел с ней… И этот костюм и шляпа придавали ему почему-то какой-то ребячески-беззащитный вид… Он нес на руках девочку, маленькую совсем, может быть, ей восемь месяцев было только… Маленькая, как бутончик, в красном платьице, с белым большим бантом на черной головке… маленькое круглое личико и черные глазки. Они вот подошли… Из какого далека шли? Как мирились и ссорились? Что испытали?… Молодая женщина остановилась и подняла голову… Марина увидала ее ласковые глаза… И посмотрелась, как будто эти глаза были — зеркало… И еще маленькое зеркальце-бутончик… вот поднимет головку и тоже посмотрит… Марине дадут подержать эту маленькую девочку… прижмется лицом к груди этой молодой матери… плакать тихо, чтобы только слёзы текли… Ей не надо много! Марине… надо так мало…