Фаина Гримберг: Кое-что о птицах (Пьесы: Антон Чехов «Чайка», Фаина Гримберг «Орел»)

Мне случалось несколько раз говорить театральным критикам и театральным же режиссерам, что прежде чем ставить ту или иную пьесу, следовало бы... прочитать ее! В ответ, как правило, возникало полемическое недоумение: «Как это – прочитать? Мы читали!». «Если бы вы читали, – возражала я, – то вы бы не ставили так волюнтаристски и не хвалили бы подобные постановки!». Меня раздосадовано спрашивали, как же именно предлагаю я читать драматические произведения? Вот сейчас я и попытаюсь ответить на этот сакраментальный вопрос.

Я совершенно уверена в том, что в популярных в свое время пьесах всегда содержится нечто, некая «изюминка», привлекавшая некогда современников автора. Естественно, то, что заставляло их рваться на постановки пьес Пиранделло, Чехова и Шекспира, давным-давно кануло в лету, что называется. Почему? Да потому что перестали быть важными те намеки, аллюзии и ассоциативные размышления, которые имели такое значение прежде! Осталась лишь легенда о том, что эти пьесы весьма и весьма хороши! Почему они, собственно, хороши, уже совершенно не понятно! И поэтому возникает мнение об их сложности и таинственности. И вот именно поэтому, прежде чем как угодно новаторски ставить драматическое произведение, стоит... прочитать!.. А читать я предлагаю самым что ни на есть простейшим образом.

Правление Александра III. Ряд антилиберальных реформ. 1884 год – принят новый университетский устав, теперь ректоры университетов назначаются правительством, которое также имеет право назначать и увольнять профессоров. А в 1887 году министр народного просвещения И.Д. Делянов издает так называемый «циркуляр о кухаркиных детях», предписывающий всячески не допускать в гимназии и высшие учебные заведения детей и молодых людей из низших сословий. В империи стремились придать образованию сословный характер, о чем мы еще и поговорим! В случае студенческих волнений юноши, выходцы из низших сословий, оказывались первейшими кандидатами на исключение и прочие дискриминационные меры. А вторая половина 80-х годов и прошла под знаком студенческих волнений. В 1894 году на престол вступает новый император, Николай II, мечты о возобновлении либерального внутриполитического курса гаснут почти тотчас. Подымается новая волна студенческих волнений и, соответственно, новых исключений и ссылок. Конечно, Костя Треплев не сам ушел из университета, его исключили! Как же могла сложиться судьба студента, исключенного из высшего учебного заведения?

Обратимся к биографиям реальных известных лиц. Молодой болгарин Димитр Благоев, один из первых русских и болгарских марксистов, был исключен в 1885 году и выслан на родину, в Болгарию. В 1898 году был исключен из университета и сослан в провинцию Иван Каляев, в будущем именно он совершит казнь-убийство «правителя Москвы», дяди Николая II, великого князя Сергея Александровича. С декабря 1887-го по октябрь 1888-го года пробыл в ссылке студент Владимир Ульянов, высланный в деревню Кокушкино, где находилось имение, некогда приобретенное его дедом по матери. Cобственно, у нас есть все основания полагать, что Треплев не просто так прозябает в деревенской глуши, не по своей воле, а потому что его сюда выслали! В таком случае можно понять и его тоску, и его метания, и его отчаянную любовь к Нине, и его писательство! Все это так или иначе заполняет его жизнь, фактически жизнь узника! О политических убеждениях Треплева, разумеется, прямо сказано не будет! Мы вправе предположить, что он либерал. Впрочем, как мы далее увидим, и его мать, и любовник матери, писатель Тригорин, тоже не реакционеры! Но об этом мы поговорим немного позже, а пока остановимся еще на одном обстоятельстве, которое должно сделать жизнь Константина Треплева в достаточной степени невыносимой!

Треплев, видите ли, живет в государстве, где правит бал, что называется, сословно-иерархическая система! Сословий всего пять: дворянское (привилегированное), купеческое, разделенное на гильдии, духовное (церковники) и те самые низшие сословия – мещане и крестьяне! Человек, «приписанный» к низшему сословию, чувствовал на своей шкуре, скажем грубовато, весь гнет сословной иерархии. Именно этот сословно-иерархический гнет почувствовал студент-болгарин Димитр Благоев, и вполне естественно возмутился! Представители привилегированного дворянского сословия были наделены всевозможными привилегиями по праву рождения, они имели право плохо учиться или вовсе не учиться, привилегии оставались при них, и на всех прочих дворяне имели право смотреть свысока! Впоследствии государство открыло в некотором смысле лазейку для выпускников университетов, они могли получить так называемое личное дворянство, которое не имели права передавать своим потомкам. Но в рамках жесткой сословно-иерархической системы и эти люди считались выскочками, плебеями. Вспомним, как третировал с высоты своего дворянского происхождения Андрей Белый (Борис Бугаев) своего коллегу на писательском поприще, Валерия Брюсова, издеваясь над купеческим происхождением последнего!