Владимир Лорченков - Копи Царя Соломона. Сценарий романа

– Ты читал последнюю книгу российской писательницу Улицкой? – говорит Натан.

– Нет, а что там, – говорит Иеремия.

– Она дает своеобразную трактовку христианства в призме взаимоотношений с еврейским наро… – говорит Натан.

– Антисемитка небось? – спрашивает враждебно Иеремия.

– Да нет, она сама еврейка, – говорит досадливо Натан.

– Почему она тогда российская, а не израильская?! – говорит Иеремия враждебно.

– Иеремия, ты просто псих, – говорит Натан.

– Все вы националисты одинаковы, – говорит он.

– Я не националист, я сионист, – говорит Иеремия.

– Ладно, – пытается говорить спокойно Натан.

– Книга называется «Зеленый шатер», – говорит он.

– Как же… зеленый это же цвет исламистов, – говорит Иеремия.

– Точно антисемитка мля, – говорит он.

– Да нет, она там деликатно опускает христиан, – говорит Натан.

– Деликатно?! – говорит Иеремия.

– Ну, какие тогда вопросы, – говорит.

– Она точно нас ненавидит, – говорит он.

Натан глядит в небо с молчаливым укором.

Потом мельком глядит на живот Иеремии. Видно, что он уже спокойнее относится к тому, что случилось ночью. Может, обознался, может, просто кровь на живот попала, написано на лице Натана. В конце концов, тот, кто убил примерно с полтысячи человек, в чудеса не верит.

– Кончай эту херню нести, – говорит он.

– Давай, валим его и уходим, – говорит он.

Отходит к краю полянки, поднимает сумку с оружием. Камера – с ветерком – стремительно возвращается к Иеремии и бомжу. Те выглядят как семейная пара с большим стажем брака перед расставанием. Еще они похожи на приятелей, решивших обсудить следующую встречу. Нам прямо-таки слышится»… в шесть часов вечера после войны у Чаши». Глаза бомжа крупно. Ветер. Развевается борода. Лицо Иеремии бесстрастно. Очень красивое лицо. Не хватает только длинных черных локонов, чтобы…

– Ну, прощай, папочка, – говорит вдруг очень тихо Иеремия, и на русском…

Нам внезапно становится близка и понятна легкая сумасшедшинка в его глазах.

Глаза бомжа широко-широко раскрываются… Отъезд камеры, – она отступает от жертвы вместе с Иеремией, – и мы видим, что бомж стоит с воткнутым в живот ножом, глядит вниз, потом в камеру, опускается на колени, потом на бок… Замирает в позе младенца…

На тело падают несколько сухих листиков. Потом еще и еще…

Начинает дуть сильный ветер.

***

Абсолютная темнота. Потом – светлое пятно. Мы приближаемся к нему, пока белый слабый свет не сменяется ярким и желтым.

Крупно – лица Натальи и Лоринкова, как у шахтеров, чумазые, на лицах свет желтый. Они в пещере. Перед ними – куча золота.

Слитки, россыпи, монеты, зубы, броши… Крупно – несколько предметов по очереди… есть и камни….

Само собой, свет дает не золото, которое вовсе не ярко-желтое, как в мультфильмах. Светится фонарь, который Лоринков нашел в углу и зажег. Потом он его гасит, но, к удивлению парочки, в пещере все равно достаточно светло. Это потому, что она не полностью подземная, а с выходами на поверхность (в таких живут колонии летучих мышей).

– Сколько мы прошли… – говорит Наталья тихо.

– Километров девять… – говорит Лоринков.

– Ходы такие узкие… – говорит он.

– И вот, на тебе… – говорит он.

– Сколько же здесь… – говорит тихо Лоринков.

Общий план пещеры. Это очень большая шахта – в Молдавии такие есть, только в них добывали не уголь, а камень, – с белыми, как мы можем различить, стенами. Крупно – стена, на ней ракушка, это известняк. Пещера большая, вдали брезжит свет, но слабый, – очень высокая, похожа на сталактитовую. Все пространство на земле (полу?) сколько видно – покрыто предметами из золота и просто теми слитками, в которые успел переплавить золото Соломон. Слитки – в ящиках.

– Ну, сорока тонн тут точно не будет, – говорит Лоринков.

– Но тонн двадцать, да, – говорит он.

– Дурак он, этот твой Градинарь, – говорит он.

– Столько сокровищ в пещере прятать… – говорит он.

– Да на них спелеологи сраные эти чудом за 50 лет не наткнулись, – говорит он.

– Градинарь? – говорит Наталья удивленно

Глядят друг на друга недоуменно. Потом Наталья вспоминает.

– А, ну да, – говорит она.

Лоринков, принявший это за легкий шок и усталость, присаживается на корточки. Крупным планом – брошь с камнями. Очень крупно… Голова петуха. Тело жабы. Хвост змеи. Крылья летучей мыши…

– Что это? – говорит Лоринков (мы слышим голос, видим лишь брошь).

– Василиск, – говорит голос из-за наших спин.