Владимир Лорченков - Копи Царя Соломона. Сценарий романа

– Но смс-то, – говорит Иеремия.

– Она действительно умная еврейская девочка, – смеется Натан.

Мы видим, что он нисколько не зол на Натали, в отличие от Иеремии. А Иеремия, как и всякий спецназовец, который сталкивается с трудностями, начинает заводиться, пыхтеть, пердеть от злости и искать кирпич, который можно разбить лбом, как на День ВДВ.

– Да я мля ей всю задницу надеру! – говорит он.

– Иеремия, она не глупая шикса, – говорит Натан.

– Она понимает, что такая сумма безопасной быть не может, и на всякий случай заметает следы, – говорит он.

– Думаешь, врубилась что за ней идем мы? – говорит Иеремия.

– Нет, как? – говорит Натан, пожав плечами.

– Она это делает на всякий случай, – говорит она.

– А, – говорит Иеремия, но видно, что он не понял.

Натан вздыхает. Говорит:

– Иеремия, вас же учили, когда вы шли на Палестинскую сторону, заметать следы?

– Да, конечно, – говорит Иеремия.

– Вот и она заметает следы, – говорит Натан.

– Но здесь ведь не Палестина… – говорит растерянно Иеремия.

Натан демонстративно возводит очи к небу, глубоко вздыхает. Сворачивает карту. В это время в проходе между могилами появляется фигура мужчины.

Это неопрятный толстячок, который всем своим видом пытается показать, что он нечто большее, нежели смотритель заброшенной кучи костей и протухших камней. От этого его статус смотрителя кучи гнилых костей лишь подчеркивается. Он демонстративно одет в костюм, который на такой должности не требуется, у него очки… Дисгармонирует с обликом аккуратно одетого «свидетеля Иеговы» неуместная кипа.

– Шалом! – приветствует толстячок агентов так радостно, что становится понятно, что это единственное, что он может сказать на иврите.

Агенты морщатся. Они, как и всякие Настоящие (русские/евреи/немцы/садисты и т. п.) лишены каких бы то ни было Псевдо-Национальных (профессиональных и т. п.) прибамбасов. Это нормальные европейские люди. (Ну, конечно, не словаки какие – В. Л.

Агент Натан, пытаясь быть вежливым, говорит:

– Симон Викторович Купершлаг? – говорит он.

– Да-да, он самый, – говорит толстячок.

– Филиал «Сохнут», уход за еврейскими могилами, всего 50 долларов за место в год, – говорит он.

– Если у тебя в земле покоится близкий, еврей, – говорит он.

– Знай, мы его и польем и посушим, ой-вей, – говорит он.

– Сам придумал, – говорит он.

– ШАЛОМ! – снова говорит толстячок радостно.

Он его суетливых движений жир бежит по лицу волнами. Атлетичный, божественно сложенный Иеремия снова морщится. Натан бросает на коллегу предостерегающий взгляд.

– Не могли бы вы помочь? – говорит он.

– Мой друг, который не говорит по-русски, – говорит он…

–… ищет могилу деда, который погиб в Холокост, – говорит он.

– Но могила где-то в провинции, под селом Ларга… – говорит он.

– А Ларг у вас тут аж три, – говорит он.

– Под какой именно находится захоронение еврейских жертв геноцида? – говорит он.

– Секундочку, – говорит толстячок.

Выражение лица у него становится приторно-скорбным. Видно что ему глубоко по фигу жертвы геноцида, просто работа у человека такая. Отворачивается, отходит на метров десять, приподымает камень с чьей-то могилы, вынимает оттуда планшет в целлофане, разворачивает, еще кулек, еще… ( похож на мою бабушку, которая ищет спрятанные на похороны 200 долларов чтобы в 10—й раз отдать их правнукам на коляски и кроватки, но бабушке-то хоть было 85, Царствие ей небесное, и искала она не всякую херню, а Деньги – прим. В. Л. Шепчет»… гребанные гои… гомосеки фашистски… дело враче… рядочному еврею и пожить негд….».

Иеремия брезгливо – и даже с ненавистью – роняет:

– И вот чтобы такие говноеды, которые не удосужились язык родной выучить… – говорит он.

–… чтобы такие уроды могли холить и лелеять свой жир на сраных гойских территориях… – говорит он.

–… мы и проливаем кровь в ночных рейдах, – говорит он.

Толстячок возвращается, предварительно проделав всю процедуру наоборот – он заворачивает бумажки в кульки и пакеты (их штук 10, не меньше), а потом кладет под камень.

– ШАЛОМ! – говорит он, снова подойдя.

Иеремия шумно выдыхает. Натан очень вежливо – прямо вежливое выражение лица – ждет.

– Значит, это север, – говорит толстячок, и тычет пальцем в карту.

Показаны все трое, склонившиеся над картой.

– Там в 42—44—м в общей сложности сто тысяч человек расстреляли, – говорит толстячок.

– Треть от общего числа… – говорит он.