Ярослав Питерский - Падшие в небеса

— Вам плохо? — прозвучал женский голос. Маленький вздрогнул, нет, не может быть. Старки открыл глаза и с удивлением смотрел на нее! Нет, Не может быть! Черные, как смоль волосы, красиво заколоты на затылке длинной серебряной спицей. Она, как маленькая стрела, пронзила прическу, блестела в лучах закатного солнца. Узкие брови в разлет. Ярко-алые губы не казались пухлыми. Тонкий аккуратный носик и большие, карие глаза.

— Вы боитесь? — красотка сидела напротив и взволнованно смотрела на Андрона. Маленький хотел ответить, но не мог. Слова словно застряли в горле.

— Не надо бояться. Не надо, в этом ведь нет ничего противоестественного? — продолжала девица, как ни в чем не бывало. — Нет. Это нормальный процесс. И от этого никто не застрахован. Люди вообще-то сами себе придумывают разные страшилки. Об этом,… придумывают и верят в них. Андрон проглотил слюну и хрипящим голосом выдавил из себя:

— Вы о чем говорите?

— Я-то, об этом и говорю! Вы вот в своей жизни наверняка такую боль чувствовали и разочарование такое, что все это вам покажется каким-то нелепым недоразумением, а может быть приключением. Так что не бойтесь! Маленькому вдруг стало страшно — его «странная красивая и молодая мечта» сумасшедшая! Она говорит всякий вздор, она говорит какую-то чепуху!

— А к нему надо вам сходить. Надо! Ему тоже плохо! Не верьте его словам, он мучается. Вы, сходите и не бойтесь! Да и вы как то в последнее время все о себе, да о себе. Это не правильно. У вас ведь и внучка есть и сын… Маленький вздрогнул, он открыл глаза и обвел взглядом пустую беседку. Где-то совсем рядом устало чирикал воробей и ворковал голубь. Андрон Кузьмич тяжело дышал. Он понял, что просто задремал… «Нет, нельзя так, нельзя о ней думать, иначе на старости лет можно получить проблему, проблему которую решать уже трудно. Нет! Нельзя, так. Нельзя!» Его внутренние надежды, может быть последние надежды, на общение с людьми другими более молодыми людьми превращаются в такие фантастические, а может даже мистические формы. Его мысли обретают конкретную оболочку и начинают беседовать с ним. Это нормально или нет? Кто может дать четкий ответ, как и что, происходит в уме человека на старости? А может быть у большинства людей, в таком возрасте, происходит именно это, но просто это самое большинство боится признаться окружающим в том, что оно сильно меняется к своему концу? Уж слишком все сложно, он так не привык, все должно быть просто и четко. А тут? Тут слишком закрученные какие-то формы и мысли…

«Но почему именно молодая и красивая девица? Почему такой образ, почему именно эротический типаж?» — мучил себя рассуждениями Маленький. Андрон Кузьмич почувствовал, что ему необходимо с кем-то пообщаться, причем как-то откровенно и жестко. Маленький ощутил внутри неуемное желание говорить правду, свою внутреннюю правду без утаек и уверток. Сказать обязательно вслух, и он даже знал, кому он должен это сказать…

Маленький встал со скамейки и, осмотревшись, собрал газеты. Под сердцем слегка покалывало. Андрон Кузьмич тяжело дышал. Старик пригладил седые волосы и быстрым шагом зашагал к выходу. Он торопился и выстукивал по бетонным плитам каблуками все чаще и чаще, его силуэт растаял в пасмурной дымке.

Зачем человек делает то, заведомо зная, что ему будет стыдно и некомфортно. Делает поступки, от которых самому себе потом будет больно и противно, или, по крайней мере, обидно. Может быть, он делает их специально, что бы проверить свою совесть? Может быть, он так хочет вообще доказать, что совесть это что-то такое непонятное, вроде, как инородная субстанция, которая вроде как привита ему после рождения неизвестным и всесильным «врачом». Совесть, она как определенная и навязанная человеку, функция в организме,… что-то на подобии дополнительной опции в управлении автомобилем, эдакая «антипробуксовочная» система. У кого-то она есть, причем работает безотказно и человек идет напролом, не смотря не на какие гололеды и сугробы жизни, а у кого-то ее нет и, человек безнадежно застрял во лжи, хамстве и цинизме. Совесть — странное слово и понятие. Совесть,… а вообще можно ее оценить в процентах? Покосившись на здание городской больницы, он вдруг поймал себя на мысли, что ему стыдно и страшно. Сердце взволнованно колотилось, во рту стало сухо, но Андрон Кузьмич пересилил себя и сделал шаг вперед. «Я не боюсь его. Нет, мне просто неприятно быть первым и открыть эту чертову дверь, но это надо сделать. Надо потому как я сам себя уважать не стану» — рассуждал он, про себя надевая халат возле приемного отделения. «Нужно расставить все точки над „И“. Тем более Вика она ждет моей помощи» Сестра в отделении приветливо улыбнулась и кивнула Андрону Кузьмичу на дверь палаты. Ему стало смешно над собой, но уже в этот момент никакого волнения в груди Маленького не было, он в одно мгновение стал серьезным.