Ярослав Питерский - Падшие в небеса

— Пейте, это коньяк французский. Он хороший, — Виктория брезгливо поставила бокал перед Скрябиным на столик.

— Да я к вам пришел не водку пить! — обиделся Скрябин. — Вы меня не хотите услышать Виктория Леонидовна! Виктория вздохнула, она посмотрела на собеседника и сморщилась. Отглотнула из бокала коньяк. В висках тюкали молоточки.

— Виктория Леонидовна! Вы не понимаете! Вы можете помочь и мне и себе!

— Что вы хотите от меня, что? Что вы тут предлагаете мне? А? Пойти зарезать вашу жену из ревности? Вы хитрый тип Скрябин! А потом я поеду в тюрьму, Вилор будет один и, не дай Бог сопьется, и вы останетесь со своим интересом? Экий вы шустрый и коварный человек! Нет! На ваши уловки я не попадусь!

— Да вы меня не понимаете! Я не призываю вас резать мою жену! Нет!

— А что тогда? — подозрительно спросила Маленькая.

— Я предлагаю вам избавиться от моей жены. Я вам помогу это сделать. Ну, сделать так, что бы, ее не было. Я не знаю, как, но это можно решить. Например, несчастный случай. Или дорожное происшествие. Или еще что-то подобное. Это вам видней. Просто можно все это устроить так, что никто не будет виноват!

— Вот куда вы клоните?! Вы скотина Скрябин! Вы хотите убить свою жену! Убить чужими руками и свалить вину на меня или еще кого! Вы мразь Скрябин!

— Да бросьте вы! — отмахнулся Валериан. — Вы что тут такое морально устойчивое заладили? Вы, девчонка, которая жизни-то не видела! Купаетесь тут в роскоши, пользуетесь деньгами своего отца, считаете себя, чистенькой и честной и играете в порядочную влюбленную дурочку! Но вы, вы Виктория Леонидовна сама, сама такая же! Такая же, как моя жена, такая же! И ничем, слышите ничем не лучше! Да, я написал эту статью о вашем бой-френде Щукине! А он-то кто? Кто? Таскается по чужим женам! Пудрит мозги богатеньким девчонкам, таким как вы и сосет с них деньги! Он-то лучше? Вы-то скажите, денег ему давали? А? О чем вы говорите? Вы лучше, чем я? Но Скрябин не договорил свой монолог. Виктории я сначала плеснула ему в лицо остатками коньяка из бокала, а затем, вскочив, влепила Валериану звонку пощечину.

— Пошел вон ублюдок! Вон пошел! Валериан вытащил из кармана носовой платок и обтер мокрое лицо. Он делал это медленно. Виктория сидела в кресле, поджав ноги и опустив на них подбородок, рассматривала Скрябина. «Интересно когда это у людей началось? Вот так желать смерти друг другу? Вот так пытаться убить другу друга из-за денег, власти или своего самолюбия? Когда человек стал таким? Когда обрел разум? Душу? Он стал таким, потому что он умеет мыслить? Не так как животные? Это случилось, когда человек перестал быть обезьяной и встал на ноги? Но что его заставило и главное зачем? Зачем все это, если разум „гомо сапиенсу“ причиняет, лишь боль и страдания? Эти низменные животные инстинкты, на фоне страшные желаний людей выглядят совсем безобидно! Грешен! Человек грешен! Он грешен, потому что хочет другим зла! Не произвольно хочет другим зла, а ждет от других любви? Но за что ему любовь? За что? За то, что человек вот так, как этот мерзкий мужчина хочет смерти своей пусть и бывшей жене? Протвино! Как все противно!» — Виктория поморщилась от нахлынувших страшных мыслей.

— Вы можете презирать меня. Вы можете говорить все что хотите. Но вы все равно, не уйдете от меня! Не уйдете от себя! Потому что вы отвергнутая! И я отвергнутый! Мы с вами из одной стаи! Знаете сколько в мире, таких, как я и вы? А? Миллионы! Наверное, четверть человечества — отвергнутые!

— Я не хочу вас слушать! Убирайтесь.

— Я уйду, — Валериан встал и свысока посмотрел на Викторию. — Но вы все равно придете ко мне. Что бы спросить, как сделать так, что я вам предложил. Я знаю. Вы придете. Тем более вы знаете, где меня искать. Вы ведь приходили уже в мою квартиру? И говорили с моей женой. Вы говорили, сделали ей очень интересное предложение! Виктория вздрогнула и с опаской посмотрела на Скрябина. Тот самодовольно кивнул:

— Вижу, вижу, я попал в цель. Так, что я приходил сюда, не зря! До свидания Виктория Леонидовна! Вы знаете, где меня искать, а если…

— Что если? — тревожно вскрикнула Маленькая.

— А если не надумаете, то будет хуже и вам, и мне… Скрябин направился тяжелой походкой к двери. Виктории смотрела ему вслед. На глазах у нее навернулись слезы. Ей вновь стало противно и страшно. Страшно за себя. Страшно за Вилора. Страшно за всех людей! Они сошли с ума они все почему то хотят делать только зло! Почему люди хотят делать зло себе и другим? Почему? Почему в людях столько зла? Как жить среди этого зла? Неужели зло будет всегда побеждать добро! Нет, кто сказал, что добро сильнее? Кто? Нет! Добро слабее и беззащитнее. Оно нежнее и уступчивее! Как добро может быть сильным? Сила ведь это почти насилие, не это всегда насилие! И никто не это не сможет изменить! Человек всегда жил с насилием! Человек всегда хотел жить, причиняя насилие другим и не важно, как он это называл и какие причины к причинению насилия придумывал. Он это делал что бы оправдать себя перед самим собой! Перед Богом! Придумывал красивые и пафосные причины и делал. Делал насилие! Прикрываясь какими-то нелепыми лозунгами, прикрываясь верой и любовью — делал насилие! Но насилие не может быть добром! Не в какой форме! Насилие это зло! Насилие это всегда боль!