Алексей Притуляк - День сурка И.А.

— Уф! — тяжело произнес Иван Афанасьевич, отдуваясь от усилий и капельки пота на кончике носа. — Так а со мной — то как же? Мне куда теперь?

— Тебе — то… — задумался две трети. — Хэ — зэ… Ты же, вроде, самоубивец у нас?

— Да, — печально подтвердил Иван Афанасьевич, вспоминая, что самоубийцам рай не полагается и понимая, что неприятности только начинаются.

— Тогда извини, — покачал головой дедушка. — Тебе — в ад.

— Я понимаю, — кивнул Иван Афанасьевич, скорбно смиряясь духом, зная, что спорить и давить на жалость — занятие бесполезное. Да и недостойное. — А где это?

— Ад — то?.. Дык — там, — две трети кивнул вниз, на землю, откуда доносился нестройный хор псалмических песнопений.

В ту же минуту облако наконец не выдержало и треснуло. Кусок его неровно оторвался, и Иван Афанасьевич, с зажатым в руках обрывком, ухнул вниз…

На крыше было жарко, несмотря на ветерок, который веял здесь ощутимей, нежели внизу. От нагретого солнцем шифера веяло жаром. Иван Афанасьевич осторожно сделал несколько шагов вниз по скату, придерживаясь за высокую вентиляционную трубу.

Постояв на краю ската несколько минут в раздумье, он вытер о штаны мокрые после растаявшего облака ладони, плюнул вниз, проводил плевок глазами и стал карабкаться обратно наверх, туда, где торчала, как рога то ли оленя то ли чёрта, коллективная телевизионная антенна.

«К черту! — бормотал он непослушными губами. — К дьяволу!»

Он уже протянул руку к железной трубе антенны, когда его нога вдруг зацепилась за торчащий из шифера гвоздь. Иван Афанасьевич дернулся, подскользнулся, нелепо взмахнул руками.