Паоло Джордано - Одиночество простых чисел

Денис в растерянности пожал плечами.

— Ну-у…

— Как это «ну-у…». Неужели никто? Быть не может!

Денис подумал, что ему и в самом деле ни одна из этих девчонок не нравится и хочется только одного — чтобы они поскорее отпустили его к Маттиа. До одиннадцати оставалось всего ничего — не более часа, и это время он мечтал провести с другом. И еще он подумал, что если выберет кого-то, девчонки оставят его в покое.

— Вот она, — он указал на Джулию Миранди, которая показалась ему самой безобидной.

Джулия закрыла руками рот, как делают все девушки, когда узнают, что их выбрали королевой бала или первой красавицей. Виола скривила губы. Две ее подружки громко расхохотались.

— Хорошо, — сказала Виола. — Ну а теперь ты выполнишь наше требование.

— Нет, теперь хватит, — возразил Денис.

— Какой же ты скучный! Послушай, рядом с тобой четыре красивые девушки, а ты даже не хочешь поиграть с ними немного. Когда еще такой случай представится!

— Пусть играет кто-нибудь другой!

— Ну нет, мы тебя выбрали, и ты должен выполнить наше требование. А вы что скажете?

Девчонки оживленно закивали головами.

— Да, да, да! — дружно заголосили они.

Бутылка снова оказалась в руках Джады. Она пила из нее так, словно боялась, что сейчас отберут.

— Ну, слышал? — спросила Виола, кивая на подруг.

Денис тяжело вздохнул.

— Что я должен сделать? — покорно спросил он.

Виола улыбнулась и загадочно произнесла:

— Поскольку я хозяйка приличного дома, выберу для тебя приятное задание.

Девчонки оживились, им не терпелось узнать, какую новую пытку она придумала.

— Ты должен поцеловать Джулию.

Девушка покраснела.

Денис почувствовал, как остро кольнуло под ребрами.

— Ты что, с ума сошла? — возмущенно воскликнула Джулия, но в голосе ее звучало притворство.

Виола пожала плечами, в эту минуту она была похожа на капризного ребенка, с которым лучше не спорить.

Денис вжался в стену, упрямо мотая головой.

— Но ты же сам сказал, что она тебе нравится.

— А если я не стану целовать? — осмелел Денис.

Виола внезапно сделалась серьезной.

— Не станешь, тогда придется отвечать на следующий вопрос, — сказала она и посмотрела ему прямо в глаза. — Например, расскажешь нам о своем дружке.

«Неужели она догадалась?..» — подумал Денис. У него напряглась шея.

Не помня себя, он повернулся к Джулии Миранди, потянулся к ней, зажмурился и поцеловал. Руки он держал как оловянный солдатик, плотно прижав к телу. Коснувшись губ девушки, он хотел тут же отпрянуть, но Джулия удержала его голову за затылок и силой втиснула свой язык в зажатые губы.

Денис почувствовал во рту вкус чужой слюны, и ему стало противно. Целуясь впервые в жизни, он открыл глаза как раз в тот момент, когда в комнату входил Маттиа, держа за руку хромую девушку.

Другие сразу заметили то, что Аличе и Маттиа поняли лишь много лет спустя.

Они вошли в комнату, держась за руки.

Они не улыбались, взгляды их блуждали по сторонам, но выглядели они так, словно тела их, благодаря соприкосновению рук, слились воедино.

Каштановые волосы Аличе, обрамлявшие ее бледное лицо, и темные Маттиа, свисавшие на лоб, нисколько не контрастировали на фоне этой тонкой линии, объединившей их.

Некое общее пространство без какой-либо четкой границы, казалось, не нуждалось ни в каких дополнениях, даже воздух в нем был особым — неподвижным, застывшим…

Аличе шла впереди, и оттого, что вела за собой Маттиа, хромота ее была почти незаметна.

Маттиа послушно шел за ней, неслышно ступая по плиткам пола. Его шрамы были надежно спрятаны в ее руке.

Они остановились на пороге в кухню недалеко от девушек и Дениса. Попытались понять, что происходит, но при этом выглядели отстраненно, словно явились из какого-то далека, ведомого лишь им одним.

Денис решительно отодвинул Джулию — их губы, размыкаясь, издали чмокающий звук.

Он с отчаянием вглядывался в лицо Маттиа, пытаясь понять то, что тревожило его сейчас больше всего на свете.

Потом он подумал, что Маттиа и Аличе, вероятно, сказали друг другу нечто такое, чего он никогда не узнает, и кровь ударила ему в голову.

Выбегая из кухни, он нарочно задел друга плечом, чтобы сломать эту тонкую, ненавистную ему линию.

Маттиа на мгновение поймал его взгляд, и ему почему-то вспомнились глаза Микелы в тот вечер в парке: в глазах Дениса читался такой же страх. Он отпустил руку Аличе, и у него возникло ощущение, что его собственная рука заискрила, как обнаженный провод, будто все его нервы замкнулись в одной точке.