Ян Войк - Изнанка

– Давай направо Пора выбираться отсюда, – Ивану тоже здесь не нравилось, он так и не опустил автомат, несмотря на то, что в левой руке ему приходилось держать свечу.

В этот момент разом погасли окна поезда, отсветы которых проникали на станцию между колонн. Сашка ойкнула, Милавин вздрогнул, а Поводырь дёрнулся и направил туда луч фонаря. В ярком световом пятне все трое увидели по ту сторону платформы лишь керамическую плитку на стенах туннеля. Никаких вагонов. Поезд-призрак исчез, будто его и не было.

Подъём на поверхность не занял много времени и оказался совершенно безопасным. Только раз, когда они карабкались по неподвижному эскалатору, шедший, как обычно, замыкающим Милавин услышал за спиной тягостный то ли всхлип, то ли стон, но, оглянувшись, никого не увидел. Свечи, что дали им в дорогу обитатели Лубянки, исправно выполняли свою работу. Кто бы не прятался там, в темноте, напасть или даже просто выйти на свет он так и не решился.

Но свечи стремительно таяли. Они сочились расплавленным воском, оплывали и проседали как снеговик, угодивший на газовую плиту. Такого просто не могло быть, но всё происходило настолько быстро, что Андрей уже в середине подъёма начал сомневаться, успеют ли они выбраться наверх до того, как погаснет последний светильник. Иван, похоже, думал о том же самом. Он явно торопился, всё быстрее преодолевая ступеньку за ступенькой, так что шедшая следом Сашка уже едва поспевала за ним. Но девочка отнюдь не жаловалась, она тоже постоянно поглядывала на стеклянный подсвечник в своих руках, где в лужице расплавленного воска ещё теплился огонёк.

Просторный вестибюль между эскалаторами и стеклянными дверями они пересекли почти бегом, проскочили ряд безжизненных турникетов и, наконец, вывалились на улицу.

– Успели, – тяжело дыша, Сашка привалилась спиной к одной из колонн перед входом в метро.

– Да уж, – Поводырь поставил стеклянный подсвечник на землю. Огонёк внутри вспыхнул последний раз и исчез, оставив после себя только тонкую струйку дыма. Иван скинул ранец со спины, присел на одно колено и расстегнул верхний клапан.

Поверхность встречала их серым пасмурным утром и моросящим дождём. В первую секунду Милавин даже успел удивиться: оказывается, на Изнанке может идти дождь… Но тут же вспомнил, что Иван с самого начала говорил ему взять с собой непромокаемую одежду. Специально для этих целей у Андрея в рюкзаке был упакован болоньевый плащ-пончо. Вот только плащ этот вместе с рюкзаком достался банде людоедов. Теперь на случай подобной погоды у него осталась только кожаная куртка, что дал ему Иван.

Милавин подошёл к дочери.

– Как ты? Устала?

– Нет. Всё хорошо. Только чуть-чуть отдышусь, и пойдём дальше.

– Андрей, возьми – Иван протянул ему свёрнутую в тугой рулон плащ-палатку и кивнул в сторону Сашки. – Накинь на неё, а то вымокнет вся.

– Спасибо.

Плащ-палатка оказалась великовата для девочки. Милавину пришлось свернуть брезент вдвое и только после этого обернуть им Сашку, как одеялом.

– Мне так неудобно, – пожаловалась она, поддерживая руками длинные полы.

– Зато сухо! – отрезал Андрей тоном, не терпящим возражений.

К ним подошёл Поводырь, в руках он держал карту.

– Куда нам дальше?

– Вот туда, – девочка махнула рукой, даже не взглянув на план.

– Хорошо, – Ивану понадобилось несколько секунд, чтобы свериться. – Тогда сейчас переберёмся на другую сторону реки, а потом уже двинем на юг. Годится?

– Годится, – откликнулась Сашка, было видно, как ей нравится, что взрослые с ней советуются и спрашивают дорогу.

– Тогда пошли. Не стоит тут рассиживаться, – Иван натянул на голову капюшон горки.

Догоревшие свечи они оставили перед входом в метро, а сами пересекли небольшую площадь, нырнули под Крымскую эстакаду и стали потихоньку выбираться на мост.

С центра моста им открылась панорама города. Дождь лишил Изнанку последних красок, затянув всё мутной струящейся пеленой. Как будто кто-то плеснул водой на карандашный эскиз, и рисунок от этого расплылся потёками и кляксами. Если ближайшие дома ещё можно было различить, то дальше всё терялось в серой дымке, где лишь угадывались массивы зелени в парке Горького, да рубленые прямоугольники зданий по сторонам от него.

После моста Иван принял вправо, направившись к парку. Там, на вершине арчатой колоннады центрального входа Андрей заметил несколько нахохлившихся от дождя ворон. Поводырь, наверняка, тоже их видел, но не обратил внимания, продолжая шагать вперёд.