Жозеф Кессель - Всадники

Уроз, пригнувшись к гриве коня, заметил расщелину в стене, покрытой темным и густым мхом. Джехол устремился вперед. Ноги Уроза вплотную прижались к раздутым мохнатым бокам, и из-за сломанных своих костей он вновь ощутил такую нестерпимую боль, что ему захотелось тут же умереть. А когда он увидел, что ему противостоит целая колонна плотно прижавшихся друг к другу, спаянных друг с другом верблюдов, то подумал:

«Ну и пусть! А если меня убьют, то по крайней мере я умру на серединной линии…»

Перед огромной, плотной массой животных, сквозь которую он не мог пробиться, Джехол опять встал на дыбы. Первый ряд отступил, второй – тоже. И третий тоже отступил. Какой-то момент длилось равновесие сил.

Но вот конь опустился на передние ноги. Дыхание его было хриплым и учащенным, взгляд – безумным. Ему не хватало места для маневра и битвы. В одном шаге перед ним стояла стена верблюдов, гнев которых нарастал. Со всех сторон его окружали бактрианы, причем так тесно, что он буквально слышал, как бурлит в их животах гнев. И Уроз, и Джехол почувствовали одновременно, что вот сейчас их задушат и раздавят.

Со сломанной ноги Уроза слетела повязка, штаны внизу порвались. Обнажились сломанные кости и гниющая плоть. Принц кочевников задумчиво посмотрел на него.

– Я не могу иметь противником человека в твоем положении, – сообщил он Урозу о своем решении. – Проезжай!.. Дарую тебе жизнь, поскольку ты уже был ранен.

– А я дарую тебе жизнь, оттого что у тебя такой конь, – смилостивилась и женщина с ружьем. – Проезжай…

Вождь племени обернулся, отдал распоряжение и приказал своему гиганту двигаться дальше. Соседний, на котором восседала женщина, пошел рядом. Послышалось мерное позвякивание их бубенчиков. Пыль из-под их ног накрыла Уроза с головой. А Джехол двинулся прямо вперед по узкой дорожке, образуемой расступившимися верблюдами с панашами, по мере того как передавалась от ряда к ряду вглубь каравана команда вождя. Он ехал по осевой линии.

– Подними меня повыше, – повернулась Зирех к Мокки.

Из-за сутолоки на дороге они потеряли из поля зрения Джехола и Уроза. Когда караван вновь тронулся в путь, они не знали, что с теми произошло.

Мокки легко поднял над головой Зирех, такую маленькую и такую богатую счастьем. Сквозь пыль она увидела в лучах заходящего солнца, как внутри каравана, в самой середине его, прокладывается какая-то борозда, прокладывается всадником, движущимся навстречу стаду.

– Это он, – наклонился Зирех к саису. – Он едет по серединной линии…

– По-другому он бы не согласился, – пошевелил шеей Мокки.

Каким-то кошачьим движением, неожиданным, гибким и быстрым, Зирех отцепила пальцы Мокки от своей талии и соскользнула на землю вдоль его тела. Глаза под выпуклым, упрямым лбом горели гневом.

– Гордишься им, да? – крикнула она. – А если бы конь погиб?

– Да цел Джехол, раз Уроз на нем едет, – успокоил ее Мокки.

– Еще неизвестно, как все кончится, – настаивала на своем Зирех. – Он не доехал и до середины каравана.

– Тогда пошли к нему, – позвал ее саис.

Зирех не стала раздумывать. Та пара на первых верблюдах, которая внушала ей священный ужас, успела удалиться в облаке пыли. Теперь мимо них ехали и шли люди, которые по-своему положению, одежде и поведению казались ей менее опасными. К тому же они шли вместе со стадами. А к животным Зирех была такая же привычная, как и Мокки. Они вошли в поток четвероногих.

Шли долго. Хотя по опыту, превратившемуся в инстинкт, они знали, как вернее и быстрее двигаться между шагающими животными, чтобы те и ноги не отдавили, и рогом не подцепили, и клыками не ухватили, их то останавливало плотно идущее стадо, то уносило вбок течением. То к ним приставали собаки, то им грозили кнутами конные пастухи. Они шли зигзагами, неравномерно, среди толчеи, в облаке пыли. Однако постепенно стада становились все менее плотными. Это была уже хвостовая часть каравана. Мокки и Зирех могли теперь ускорить движение, бежать между разрозненно бредущими животными. И в тот момент, когда Джехол вышел, наконец, на свободное пространство, они догнали Уроза.

И тут, совершенно непроизвольно, не сговариваясь, конь, саис и его спутница остановились и глубоко вдохнули вечерний воздух. Им всем троим, вышедшим из животного потока, нужно было отдохнуть, перевести дух, почувствовать себя стоящими на твердой земле. За ними затухали шумы каравана.

– Аллах всемилостивый! – прошептал Мокки. –