Жозеф Кессель: Африка: Сборник

version="1.0" encoding="utf-8"?> prose_contemporary Жозеф Кессель Бен Окри Леопольд Седар Сенгор Недле Мокосо Мустафа аль-Меснави Идрис ас-Сагир Идрис аль-Хури Муххаммед Беррада Муххаммед Зефзаф Стэнли Ньямфукудза Светлана Прожогина Африка: Сборник

«Африка» впервые на русском языке публикует романы, повести, рассказы, стихи, пьесы, сказки, статьи, очерки писателей стран Африки, а также произведения советских и зарубежных авторов, посвященные этому континенту.

В одиннадцатый выпуск сборника «Африка» вошли увлекательный, имитирующий по композиции «Тысячу и одну ночь» роман члена Французской академии Жозефа Кесселя «У стен Старого Танжера» — о жизни в Марокко до освобождения этой страны от колониального гнета, роман нигерийского писателя Бена Окри «Горизонты внутри нас» — о непростой судьбе художника-африканца: повести, рассказы и стихи африканских писателей, статьи, эссе, образцы фольклора африканских народов.

Необычайно многообразна и богата событиями жизнь французского писателя Жозефа Кесселя. Родился он в Аргентине на стыке двух столетий, в 1898 г. Его отец — русский врач. Несколько лет Ж. Кессель учился в России. В первую мировую войну он служил летчиком. В годы второй мировой войны — участник Французского Сопротивления. Кессель много путешествовал по Африке, которую хорошо знал и любил. Один из его романов, посвященных этому великому континенту — «Лев», — Литературная панорама уже публиковала (выпуск третий). «У стен Старого Танжера» — второе произведение, представляемое вниманию наших читателей. Написано оно в традиционном восточном жанре «обрамленная повесть»: сборник новелл, объединенных общей рамкой; так была построена, кстати сказать, и «Тысяча и одна ночь». Действие разворачивается в Танжере в не столь уж и отдаленную эпоху, когда он был «свободным городом» — центром нейтральной демилитаризованной зоны, и как магнитом притягивал к себе международных авантюристов и мошенников всех мастей. Герой — маленький горбун Башир, с ним происходят самые невероятные приключения, опять-таки заставляющие вспомнить о «Тысяча и одной ночи». Нельзя не оценить великолепное мастерство Жозефа Кесселя, совершенство его стиля, богатство фантазии, лукавую простоту и глубинную мудрость его героев. История унесла ту пестроцветную пену, которой некогда была замутнена жизнь в Старом Танжере. Город возродился в обновленном Марокко. Но всегда любопытно и поучительно заглянуть в прошлое, еще совсем недавнее, но уже полузабытое.

В Старом Танжере — лабиринте узких улочек, окаймленных крепостной стеной, — возле бывших городских ворот расположена базарная площадь. Ее так и называют — Большой базар.

Всего каких-то тридцать лет назад к крепостной стене подступали поля, крестьянские делянки, а чуть дальше начинались песчаные холмы. Теперь не то: куда ни глянь — всюду раскинулся новый, незнакомый город. И только Большой базар остался прежним, пестрит сотнями красок и звучит на тысячи ладов. Палит ли солнце, дует ли пронизывающий ветер, здесь всегда кишит народ: торговцы, покупатели, просто зеваки.

Изобильным Большой базар не назовешь, товар на лотках разложен скудный и дешевый. Тем, что подороже, — мясом, например, рыбой и овощами — торгуют неподалеку, в специально отведенном месте, но несведущий человек не сразу обнаружит его в хитросплетении улочек. А нарядные ткани и украшения ручной работы можно найти на улице Ювелиров в старом городе; там же пристроились и менялы, человек по десять в каждом ряду — у кого лавочки, у кого переносные лотки, а кто и прямо на мостовой.

Зато на Большом базаре полным-полно заклинателей змей, уличных чтецов и писцов, продавцов сурьмы, толченого горького перца, липких сладостей, благоухающих цветов, плетеных корзин. Много здесь и простых крестьянок. На головах у них — широкополые соломенные шляпы, на ногах — бабуши из сыромятной кожи. Эти женщины пришли сюда из отдаленных дуаров [1] Дуар — мусульманское селение, табор бедуинов в Северной Африке. (Здесь и далее примеч. переводчика.) , чтобы продать тощего цыпленка, или несколько яиц, или кучку древесного угля. Они не прячут своих лиц под покрывалом — тем, кто живет тяжким трудом и в нищете, подобная вольность простительна.