Леонид Габышев - Одлян, или Воздух свободы - Сочинения

— А если коммунист взятки берет, должен ли он взносы платить?

Чингиз не ответил. Тогда Глаз сказал:

— Я так думаю: настоящий коммунист должен платить членские взносы со взятки. Потому что он — настоящий коммунист.

Глаз закурил новую сигарету.

— У нас как-то в КПЗ начальника посадили, так он с таким кешелем пришел. — Глаз обрисовал руками здоровенный кешель. — А у вас — маленький.

— Это еда. У меня на складе чемодан забрали.

— Чемодан! — воскликнул Глаз. — И что там было? Водяры не было?

— Водки не было, — Чингиз улыбнулся, — белье, одежда теплая. Правда, одеколон был и свежесть.

— Мать моя тюрьма! — Глаз запрокинул голову и закрыл глаза. — Чингиз, тебе что-нибудь из чемодана нужно?

— Конечно.

— А если чемодан принесут, отдашь одеколон?

— Отдам.

— А свежесть?

— Отдам.

Глаз знал, что чемодан в камеру не пропускают, но все равно сказал:

— Стучи в кормушку. Подойдет дубак, скажи, что на складе необходимые вещи оставил. Если поведут, сунь незаметно одеколон в карман.

Чингиз постучал в кормушку. Подошел надзиратель.

— Товарищ сержант…

— Не товарищ, а гражданин, — перебил дубак, — твой товарищ — тамбовский волк. Чаво?

— Да я на складе вещи в чемодане оставил, а некоторые нужны. Нельзя ли принести?

— Какие еще вещи, — возмутился дубак, — может, и бабу попросишь, — сказал он и захлопнул кормушку.

— Не хочет, шакал. Ничего, я с ним сейчас поговорю. Кину леща, согласится, может, — сказал Глаз и, поговорив с Чингизом, спросил — Одеколон со свежестью в чемодане не сверху лежат?

— Нет, внизу.

— Отлично, — сказал Глаз и метнулся к дверям.

Побарабанив, стал ждать дубака. Но тот не подходил.

Тогда Глаз стал так барабанить, что стук несся по всему коридору. Дубак прибежал.

— Чаво расступались, делать нечего? — сказал он, открыв кормушку.

— Слушай, старшой, — ласково начал Глаз, сунув голову в кормушку, — тут к нам новичка посадили, который у вас вещи просил. Он на воле большим начальником был, и начальника управления внутренних дел Нытикова хорошо знает. Помоги ему насчет вещей. Сделай, чтоб их сюда принесли. А то он переживает, бедный, говорит, а чем я буду зубы чистить. И мыло там. Пусть его корпусный сводит на склад.

Дежурный, выслушав, сказал:

— Что ты несешь. Никаких вещей! Надо сразу было брать.

— Ну позови корпусного. Может, потом, когда его выпустят, он тебя к себе работать возьмет, на полставки. У тебя же много свободного времени.

— Корпусному некогда. Хватит язык чесать. Ну и болтун.

Надзиратель закрыл кормушку, а Глаз крикнул:

— Зови корпусного! Не то барабанить буду.

Глаз закурил и стал быстро ходить по камере. Ему так хотелось тяпнуть флакон одеколона, что у него стала обильно выделяться слюна. Сплевывать на пол нельзя, а крышку параши открывать не хотелось, и он глотал.

Походив немного, остановился возле Чингиза.

— Ты, брат, извини, мы пошутковали. У нас бражки в камере нет. Это мы так, для смеху. Посидишь вот и тоже чудить начнешь. Тут скукотища. — Глаз вздохнул, а зеки только теперь засмеялись над розыгрышем. Посмеялись и Глаз с Чингизом.

Когда все успокоились. Глаз сказал:

— Буду стучать. Пусть зовет корпусного. Чем черт не шутит, может, разрешит принести вещи. Одеколон, одеколончик, — пропел Глаз и забарабанил в кормушку.

Подошел надзиратель.

— Старшой, зови корпусного. Буду стучать до тех пор, пока не позовешь.

— Достучишься до карцера, — парировал надзиратель.

Глаз, барабаня, добился своего: пришел корпусный. Открыв кормушку, громко спросил:

— Кто в карцер хочет?

Глаз подошел к кормушке и объяснил корпусному.

— Я тебе сделаю пять суток, чтоб в дверь не барабанил. Что за него глотку дерешь?

— Земляк.

Корпусный улыбнулся.

— Необходимые вещи у него есть. Будешь стучать, уведу в карцер.

Корпусный даже не поговорил с новичком, хлопнул кормушкой и ушел.

— Вот пидар. Вот змей чекистский, в натуре.

— Ладно, Глаз, не стучи. Точно в карцер отведет, — сказал Толя.

Глаз вздохнул.

— Не пить мне одеколона и не запивать свежестью. Но ни хера. Зима, лето — год долой, одну пасху и домой. А там я напьюсь. Спирту. До блевотины. Ох! Как хочется напиться и порыгать.

— Напиться и порыгать, — подхватил Толя, — и нам не мешало б. Э-э-эх, — вздохнул он и потянулся.

Дело Чингиза было крупным. В управлении брали взятки за легковые машины и другой дефицит. Арестовали многих. В тюрьме сидел и начальник управления.