Борис Гайдук - Плохие слова

Но — стоп, мы решили не читать сегодня печальных историй, поэтому обратимся к Валере, последнему фигуранту этого запутанного дела.

И где же Валера?

Неужели он тоже где-то застрял и никак не может добраться до места назначения?

Нет, Валера нигде не застревал. Он едет в метро в направлении станции «Коньково». Валера выглядит абсолютно трезвым, шаг его тверд, взгляд чист, а речь ясна.

«Позвольте! — удивитесь вы. — Какая речь? Какой шаг? Зачем нужна речь человеку, который едет в метро к себе домой, ну, или не совсем домой, это не важно?»

Вот здесь-то и зарыта собака! Валера, хотя и выглядит абсолютно спокойным, внутри охвачен смятением и даже страхом. Он боится проехать станцию «Коньково». Стоит проехать «Коньково», — отчего-то убежден Валера, как он окажется неведомо где, и неизвестно, сможет ли попасть в «Коньково» еще когда-либо в жизни, а Валере очень надо в «Коньково», именно сейчас — очень! Валера не доверяет схеме метрополитена, потому что известно: все схемы, как и все календари, врут. Не доверяет он и тому, что объявляет диктор. Объявить можно все, что угодно, нет никакой гарантии, что это окажется правдой, особенно если налицо всеобщий заговор против него, Валеры, составленный для того, чтобы скрыть станцию «Коньково», спрятать ее, вычеркнуть из списков метрополитена, развеять драгоценные буквы в новогодней метели.

Поэтому Валера выбрал самый трудный, но единственно надежный путь: на каждой остановке он выходит из вагона, поднимается вверх по эскалатору и придирчиво осматривает окрестности, чтобы собственнолично убедиться в том, «Коньково» это или не «Коньково». Пока все идет гладко. За станцией «Октябрьская» последовала «Шаболовская», за «Шаболовской» — «Ленинский проспект», затем «Академическая» и «Профсоюзная». Валера не вполне доверяет надписям в вестибюлях станций, поэтому осматривает прилегающие улицы, уклончиво спрашивает у прохожих, как пройти туда-то и туда-то, и только потом делает вывод — да, станция соответствует тому, как она названа.

Пока ясно одно — он движется в верном направлении, потому что последовательность станций именно та, что должна быть. Не попалось на его пути станции, например, «Первомайская», или «Войковская», или «Боровицкая», или «Преображенская площадь». Все пока правильно, но от этого еще тревожнее. Чем ближе «Коньково», тем коварнее таинственные козни. Стоит только расслабиться и пропустить хотя бы одну станцию, как это обязательно будет вожделенное «Коньково», и тогда он ее проедет, и окажется на неведомом страшном вокзале, и случится то непоправимое, о чем не хочется сейчас даже думать.

Вот что в эти минуты переживает внешне спокойный Валера. Пожелаем ему с честью выйти из этого испытания!

Но что же наш Дима?

Дима еще раз позвонил товарищам и тем самым порядком обеспокоил их семьи. Еще бы — любимых мужчин нет дома, а вместо этого уже два часа названивает их коллега. Через пять минут после его звонка из автомата дозвонился домой Фома и сказал, чтобы не волновались, что случилась досадная накладка и что он скоро приедет. Жена Фомы поторопилась поделиться этой новостью с Димой, для чего несколько раз звонила ему в офис, но…

Вы угадали — там все время было занято, потому что Дима вновь обратился к своему телефонному справочнику.

Еремеева вышла, наконец, замуж, Игорян, напротив, развелся и был от этого беспробудно счастлив уже третий месяц, Ирочка бесплатно предложила Диме котят голубого британца, Инна Васильевна готовила сельдь под шубой, Клопоморов лежал в гипсе, Крюкова получила водительские права и уже помяла крыло и бампер, всего на триста долларов ремонта, муж чуть не выгнал ее из дома, у Лебедевых родилась тройня девочек, Лисохвостов сказал, что не знает никакого Диму Скворцова, Лаптев просил звонить, если, в натуре, будут проблемы, Лешаков под именем Вильгельма Обознанского выпустил в свет серию детективных романов о проницательной сыщице Марине Донской, Мамедов стал исламским фундаменталистом и плевать хотел «на ваш русский Новый год», Мишучков сменил ориентацию, причем не в том направлении, куда было принято теперь, а обратно, Муравлева неожиданно оказалась подполковником госбезопасности, Новиков нашелся в Эйлате, а Найман, наоборот, в Пензе.

Дима блистал остроумием, расточал комплименты, слал через телефонные провода жаркие флюиды пьяного добросердечия, много раз сказал, что надо бы, наконец, встретиться, желал своим респондентам и их близким счастья, обязался впредь не пропадать и чаще звонить.