Роберт Динсдейл - Хижина в лесу

— Конечная!

Снег больше не кружился в свете уличных фонарей. Автобус остановился под гигантским козырьком магазина. Водитель заглушил двигатель.

— Все на выход.

Мальчик направился к выходу из автобуса и остановился на ступеньке. Холод ночи набросился на него. Другие пассажиры, судя по всему, уже бывали здесь. Во всяком случае, они вполне уверенно разошлись к другим автобусам, выстроившимся перед остановкой и готовым принять в себя очередную партию пассажиров. В свете их фар легкий снежок, кружась, опускался на землю. Водители с ленивым видом покуривали.

Мальчик испуганно озирался, не зная, к какому подойти.

— Куда едешь, малыш?

Он оглянулся. Водитель тяжело спрыгнул на асфальт.

— Чего молчишь?

— Мне в пущу, — чуть слышно произнес мальчик.

— Тогда тебе надо на рейс, направляющийся к границе. Ты, случаем, не за кордон собрался?

Мальчик понял, что водитель говорит о стране, располагающейся за лесами. Называют эту страну Польшей. Когда-то Польша тоже являлась частью Российской империи. Дед говорил, что Польша очень похожа на Беларусь.

— Нет, не за кордон, — ответил мальчик.

Водитель его уже не слушал.

— Ступай вот туда. Там спереди написано «Белосток».

Мальчик зашагал в указанном направлении мимо скамейки, на которой в оцепенении сидел какой-то пассажир.

— Эй, паренек!

Мальчик оглянулся.

— Ты что, один тут?

— Я еду домой, — тихо ответил он, не кривя душой.

— Ну, всего хорошего.

Мальчик заметил автобус с надписью «Белосток». Стекла его были залеплены снегом. Даже самая крошечная снежинка примерзала к стеклу. Тот, кто сидит внутри, должен чувствовать себя человеком, который постепенно слепнет. Мальчик видел темные тени, двигающиеся внутри. Кто-то из пассажиров прижался лицом к стеклу.

Одна из теней появилась в дверях автобуса. Мужчина был одет в такую же куртку и штаны, что и водитель, с которым мальчик только что говорил. Он выбросил окурок в сугроб, а потом его внимание привлек кто-то, стоявший чуть вдалеке. Выкрикнув имя знакомого, водитель поспешно отошел от автобуса.

Мальчик решил действовать. Более удобного шанса может и не быть.

Водитель стоял к нему спиной, и мальчик заспешил к открытой двери. Этот автобус оказался куда выше, чем те, на которых он привык ездить. Забираясь в него, мальчику даже пришлось подтянуться на руках. Преодолев три ступеньки, он очутился в середине и на секунду замер у водительского кресла. Ключ чуть заметно дрожал в замке зажигания. От работающего двигателя расходились волны теплого воздуха.

Мальчик прошел мимо мужчины, прилипшего к стеклу, мимо женщины с младенцем на руках и увидел свободное место в самом конце. Если он пригнется, то его вообще не будет видно. Мальчик умел становиться маленьким и незаметным, если это от него требовалось. Минутой позже рядом уселся старик. Он даже не взглянул в сторону сжавшегося в комочек мальчика.

Вскоре мотор заурчал по-другому, подобно довольному коту. Двери с шумом закрылись, и автобус, качнувшись, тронулся с места.

Когда по сторонам дороги перестали попадаться светящиеся оранжевым светом фонари, мальчик понял, что они выехали за городскую черту. Даже воздух здесь переменился. Из него пропали запахи заводов, улиц и поездов. Теперь за окном простиралась одна чернота. Спереди неслась дребезжащая музыка, и, осмелев, мальчик выглянул в проход. Взгляд его остановился на лобовом стекле автобуса. В свете фар были видны снежные вихри, которые, казалось, зависли в воздухе и вовсе не собирались опускаться на землю.

Мальчик много раз ездил этой дорогой с дедушкой, но теперь был в полной растерянности, не зная, где ему выходить. Только когда в свете фар появилась огромная черная сосна, которая прямо-таки нависала на дорогой, мальчик понял, что пора. Но автобус, похоже, останавливаться не собирался. Впрочем, он ехал теперь гораздо медленнее. В рассеянном свете фар бесновались снежные ураганы. Автобус проехал мимо съезда на дорогу, которая вела к лесному домику. Мальчик вскочил на ноги и хотел уже кинуться к водителю, но не посмел. Нельзя с ним разговаривать, а то водитель начнет задавать вопросы и поймет, что он безбилетчик.

Каждая минута теперь отдаляла его от дедушки. Мальчик несколько раз порывался подойти к водителю, даже вставал со своего места, но всякий раз, словно побитый пес, возвращался обратно. Один километр… второй… третий… четвертый… Время, казалось, замерло, уподобившись снежинкам в воздухе, которые, зависнув, не падали. Снег извратил мир. Он заглушал звуки и разъедал время.