Джин П. Сэссон - Мольба Мариам

— Позвольте ему съесть шоколадку. Мой сын тоже любит шоколад, но теперь его нет, и я ничем не могу его угостить.

Вид ее очаровательного ребенка заставил меня разрыдаться, и я выбежала из магазина. Однако эта милая женщина подхватила своего сына и направилась вслед за мной к моей машине. Она обняла меня за плечи и расплакалась вместе со мной.

Будучи не в силах сдерживать свои чувства, я вскоре начала избегать мест, где могла встретиться с детьми. Дома я разговаривала сама с собой и спала в обнимку с любимой игрушкой Дюрана. Депрессия привела к тому, что моя кожа покрылась струпьями, которые болели, чесались и не поддавались никакому лечению.

Преследовавшие меня угрозы Каиса лишали меня сна. Он всегда повторял: «Если ты уйдешь, Мариам, я найду и уничтожу тебя, но сначала лишу жизни твоего сына. И перед смертью ты увидишь своего гибнущего сына». Неужели он отвез Дюрана в Афганистан для того, чтобы убить его там?

Но даже если его не убьет отец, я опасалась, что мой сын может стать жертвой военных действий. 1986 год не принес облегчения жителям Кабула. В город хлынули измученные и оголодавшие беженцы, вследствие чего население Кабула увеличилось вдвое и достигло двух миллионов человек. Около пяти миллионов афганцев лишилось крова, а приблизительно четыре миллиона из них стали беженцами. Точные цифры неизвестны.

Я следила за событиями в Афганистане с того самого момента, как мы покинули страну, но теперь, зная, что мой сын находится в Кабуле, я выискивала малейшие подробности. Заливаясь слезами, я слушала телевизионные новости, в которых сообщалось о взрывах, обстрелах, убийствах и беспорядках. По официальной оценке, за последние месяцы в Афганистане было убито более двенадцати тысяч гражданских лиц. А согласно последним сообщениям, сложившаяся обстановка в Афганистане приближалась к геноциду. Соплеменники моего отца сражались с русскими с самого начала, и теперь я узнала, что в родной папиной провинции Пактия было убито семьсот борцов сопротивления.

Как маленький ребенок мог уцелеть в такой мясорубке? Я защищала его с момента появления на свет, заботилась о его безопасности и благополучии. Кто теперь готовит ему его любимые блюда? Кто его согревает? Кто рассказывает ему сказки, играет с ним в прятки и смешит его?

Каис был не из тех, кто стал бы тратить время на малыша.

— Я молюсь Аллаху, чтобы он вернул нам Дюрана, — пытался утешить меня папа, после чего замечал: — По крайней мере, ты знаешь, что он со своим отцом.

Я не стала напоминать папе, что Каис — чудовище, которое даже своей родной сестре призналось в том, что не любит Дюрана. Я просто повернулась и вышла.

Надия тоже не хотела признаваться в том, что была не права.

— Ты должна была остаться с Каисом. Если бы ты жила со своим мужем, ничего не произошло бы.

— Значит, я должна была ждать, когда меня забьют до смерти?! — не веря своим ушам, вскрикнула я.

— Он бил тебя только потому, что ты с ним пререкалась, — пожала плечами Надия. — Тебе следовало проявлять к нему большее уважение.

Надию мало волновали мои переживания, поскольку папа наконец разрешил ей выйти замуж за ее шиита, не догадываясь о том, что они уже давно состоят в браке. Теперь, когда она официально могла считаться замужней дамой, Надия купалась в счастье, в то время как моя жизнь становилась все невыносимее.

Я намеревалась улизнуть в Афганистан, чтобы заняться поисками сына, но папа, опасавшийся этого больше всего, спрятал мой паспорт, заявив, что он будет находиться у него в большей сохранности. И мне никак не удавалось его уговорить, что я найду проводника, который поможет мне пересечь афганскую границу, отыщу там своего сына и вернусь с ним в Америку. Но возможно, папа был прав, так как война с Россией в то время была в полном разгаре и границы были закрыты. Даже закаленные бойцы с трудом передвигались по стране. Весь Афганистан превратился в запретную зону. В него нельзя было попасть и из него нельзя было выбраться.

Папа постоянно поддерживал связь с друзьями и родственниками, оставшимися в Афганистане. И теперь он просил их помочь в поисках моего сына.

— Я верну тебе сына, Мариам. Обязательно верну, — повторял он.

И по прошествии восьми месяцев после исчезновения Дюрана папе наконец удалось найти адрес. Впервые за все это время мы узнали, что Каис и Дюран живы. Я бросилась в Госдепартамент Лос-Анджелеса, наивно полагая, что американское правительство отправит в Афганистан спецгруппу, чтобы вызволить моего сына, но получила убийственный ответ.