Ладислав Баллек - Помощник. Книга о Паланке

— Волент, — вырвалось у Речана, — я боюсь таких дел.

— Боитесь? — засмеялся Волент, — но я же вам говорю, что вы ничего не знаете.

— Все равно, с властями шутки плохи.

— Мештер, — сказал Волент очень серьезно, — я еще раз повторяю: вы ничего не знаете. Это моя забота, и я не отступлюсь, да я сон потеряю, если не сделаю всего, чтобы отблагодарить вас за то, что вы не выкинули меня отсюда и приняли как своего. Это мое дело, у меня тоже есть своя разбойничья честь. Только никому не рассказывайте, как вам достался дом. Властям старуха скажет, что продает вам его потому, что вы добрый человек, который не прогнал меня, сироту, со двора и еще потому, что ее отсюда никто не гонит. Старая женщина может наболтать что угодно, ведь всякий знает, что у нее уже не все дома. Скажет, чтобы они не удивлялись, ведь никому нет дела до ее доброго сердца. Да они и не станут докапываться до правды, поверьте, власти вам не откажут, у вас из всех гентешей в Паланке самые лучшие бумаги. К тому же все они уже купили большие дома, так что вам это тем более разрешат.

— Да на какой ляд мне дом? — защищался растерянный Речан.

— Я же не могу сделать это сам. И если кто-то другой возьмется — в городе пойдут разговоры, но вас никто не заподозрит.

Мясник сидел ошеломленный и испуганный. Это была заманчивая, но заведомо опасная операция, и ему не хотелось иметь с этим ничего общего. Но он боялся сразу сказать «нет», ему надо было выиграть время, и поэтому он решил отложить решение до утра.

— Сдается мне, — продолжал приказчик, помолчав, — что дело в шляпе. Вы знать ничего не знаете. Завтра я на час-другой уйду из дома, а когда вернусь — скажу, что дом ваш, и так оно и будет. Старуха, услышав это, тоже сначала перепугалась: как же, мол, она доверит такие сокровища кому попало да как бы я ее не надул. Тогда я сказал, что до тех пор, пока все не будет на месте и пока не придет записка, что лекарства получены, я перетащу к ней в дом вещи вот отсюда — он показал под кровать: дам ей наши вещи в залог. Ей это понравилось, но все равно она еще боялась, тогда я поклялся ей крестом, но, чтобы ее совсем успокоить, придется сходить с ней в церковь. Она хотела идти к самому священнику, но, кажется, удалось ее отговорить.

Снова воцарилась тишина. Волент предоставил своему мастеру возможность думать, а сам спокойно попивал и покуривал; мол, он свое сказал.

Речан несколько раз взглянул на часы, намекая, что время позднее, встал, рассеянно потер вспотевшее темя, постоял немного у стола и вдруг сказал, что должен обо всем как следует подумать. Решение свое он скажет утром.

Волент, скрыв досаду, молча кивнул и поднялся, чтобы проветрить комнату, потому что он тоже собирался спать. Больше он не сказал ни слова.

Речан простился и вышел.

Волент пожелал ему, вернее, буркнул: спокойной ночи.

Жена, к его радости, давно спала, Речан тихонько разделся, юркнул под перину, осторожно накрылся и сразу заснул, как будто в голове у него не было ни единой мысли.

Утром, едва он поднялся, умылся и перекусил, отправился на Парковую улицу. Прошелся по ней, не обратив внимания ни на один из домов, ему даже в голову не пришло спросить, который принадлежит вдове Селмециовой. Он и сам не знал, чего он тут ищет. Из дому он ушел со смутной надеждой, авось здесь что-то его осенит. Но, кроме новых опасений, в голову ему ничего не приходило. Да и чего он, собственно, хотел? Может, увидеть, что здесь на улице кто-то покупает дом, и узнать, что покупают как раз «его» дом и ему больше незачем беспокоиться. Или, может, надеялся, что Волент в конце концов оставит эту сумасбродную идею и сам признает, что был слишком смел, или все решится само собой. Решится в его отсутствие и без его участия.

— Ты ходил посмотреть? — спросила жена, когда он вернулся. Она со счастливой улыбкой поднялась от стола, словно хотела приветствовать его после долгой дороги.

— Чего смотреть-то? — оторопел он.

— Дом, конечно, — засмеялась она, думая, что он скрывает от нее, когда она и так все уже знает.

Тут до него дошло, что Волент его предал. Он почувствовал горечь во рту.

— Ну, какой он? Эва уже одевается, мы тоже пойдем посмотреть. Ой, как я рада, боже мой! — воскликнула Речанова. — Вот это да! Вот это да! Волент просто чудо! Счастье, Штево, такое счастье нам привалило!

— Где Волент? — спросил он деловито.

— Пошел в деревню договариваться со своими дружками.

Его прошиб пот.

Полный негодования, он сначала стоял столбом, потом принялся ходить из угла в угол по кухне, а когда жена не поняла, чего он мечется, гневно начал выговаривать ей, как это они посмели решить такое рискованное дело за его спиной, потому что сам он никогда бы не ввязался в такую опасную сделку.