Ладислав Баллек - Помощник. Книга о Паланке

— Ну что там у тебя? — спросил Речан, зябко поежившись.

— Пойдемте ко мне на большой дебатшаг — разговор, значит. Холодно, не стоять же нам здесь, — сказал он и открыл калитку в загон, — да и женщин перебудим. Им незачем слышать о том, что они получат от мештерка и Волента к рождеству под елку. Не сомневайтесь, придется им от радости пустить слезки!

— Не можешь вытерпеть до утра? — спросил Речан.

— До утра? Когда дело идет о торговле, Воленту до утра так же далеко, как отсюда до Кечкемета, да я глаз не сомкну от мысли, что вы об этом еще не знаете.

— Торговля? — протянул тихо, но уже покорно мясник и пошел в темноту за приказчиком.

Волент быстро растопил железную печку, занавесил окно, ловко убрал со стола пепельницу, полную окурков, большой светильник, какую-то книжку, вроде служебника, вытряхнул перед дверью скатерть, разостлал ее, поставил на нее вычищенную пепельницу, бутылку черешневой наливки и два стаканчика. Потом открыл пакет с табаком, разложил его содержимое на кровати, вымыл руки в жестяном умывальнике, налил настойку в стаканчики и тогда уже сел. Весело посмотрел на мастера, потом хлопнул в ладоши.

— Ну, мештерко, выпьем, чтобы нам не было холодно… и чтобы все у нас шло так, как сегодня.

Речан поднял стаканчик против света, молча кивнул головой, запрокинул голову и влил в открытый рот черешневую настойку, которая сразу согрела его.

— Мештерко, — начал Волент серьезно, — перво-наперво нам не мешало бы вспомнить, что в Паланке сейчас делают все гентеши — все мясники получше.

— Богатеют, — ответил Речан хотя и чистосердечно, но скорее всего из желания потрафить своему приказчику, так как тот любил говорить и слушать только об этом.

— Так оно и есть! — крикнул Волент весело. — Правильно, мештерко, и это, как я говорю, клевая работа, и нам, слава богу, не приходится ронять слезы… и мы знаем что почем… да, нам не надо ронять слезы. Правильно я говорю? Так или не так? Я хотел сказать, что нам, гентешам, сейчас идет карта, многие — вы тоже, наверное, слышали — переселяются на самые лучшие улицы, покупают самые что ни на есть лучшие дома, машины… Я не знаю, известно ли вам это, только и нам никак нельзя отставать от них, потому что в один прекрасный день все кончится, мяса будет столько, что люди будут выбирать вот так, — он брезгливо шевельнул указательным пальцем, как будто листал книгу. — Тогда они будут выбирать себе и мясника, тогда, ну… Я плохо выразился, я хотел сказать, что когда они начнут вот так выбирать мясо, — он снова повторил движение, каким листается книга, — то точно так же будут выбирать себе и мясника. Понимаете? Вы Паланк не знаете, а я знаю, как это здесь бывает. Здесь, мештерко, каждый выбирает торговца по себе, здесь самый лучший из лучших покупателей всегда и самый богатый. Такой и ест больше всех, потому что у него много знакомых и сам он занимается торговлей. Здесь, мештер, каждый хочет быть богатым, а если он еще не стал таким, то хотя бы ходит покупать туда же, куда и тот, кому он завидует. В Паланке всякий хочет выглядеть состоятельным, всегда так было, и, вот увидите, придет время — так будет, я это знаю, потому что толкаюсь среди людей. Ну, мы тоже можем позволить себе многое, хотя начинали хуже остальных. Я знаю, что вы думаете. Вы скажете: не надо, мол, зарываться, что мы тоже не спали, — но я говорю вам, что надо держать марку, нам так положено. Мы не должны отставать ни в чем, это точно, мы, мештерко, через пару лет должны стать здесь первыми, и я гарантирую вам, что если вы послушаетесь меня, мы действительно станем первыми. Ну а теперь давайте еще разок выпьем, потому как сейчас будет самое главное. Сейчас вы узнаете, что ваш приказчик не какой-нибудь рохля.

Речан сидел неподвижно, стараясь угадать, куда клонит помощник. Вступление его немножко насторожило. Ничего хорошего оно не предвещало.

Они выпили. Волент молча улыбался, смущение мастера его забавляло.

— А теперь я скажу вам эту пару слов, — сказал он наконец.

— Ну? — шевельнулся Речан.

— Вам хотелось бы угодить пани Речановой и кишасоньке, барышне Эвичке, правда? — улыбнулся он.

— Угодить? — Речан тоже улыбнулся, мгновенно подумав, не заметил ли приказчик того напряжения, которое царит между ним и дочерью.

— Тогда я скажу вам, мештер, — рассмеялся он громко.

— Да выкладывай наконец, — не удержался Речан.

— Есть одно такое распрекрасное дельце, за которое вы век благодарить будете.

Речан изобразил удивление.