Фиона Макинтош - Гобелен

Далее мысли Джейн обратились к Уиллу. Жаль, у нее нет фотографии жениха. Не хочется забывать его улыбку, его стройное сильное тело. Нужно помнить его запах, его прикосновения. Уилл так далеко; Джейн с трудом вызывала в памяти его черты. Вот бы они всплывали с такой же готовностью, как черты лорда Саквилля! Она закрыла глаза, чтобы не дать пролиться слезам. Соленая влага защипала веки, и Джейн стала молиться о том, чтобы Уилл продержался до ее возвращения, а Джулиус Саквилль завтра не уделял ей внимания сверх того, что предписывает вежливость.

Постоялый двор «Черный лебедь», где они заночевали, представлял собой пару островерхих двухэтажных строений с эркерами на втором этаже, с видом на заливной луг. Сначала здание принадлежало некоему купцу, о чем с гордостью поведала нынешняя хозяйка, а теперь это было нечто вроде вокзала для дилижансов, следовавших по маршруту Лондон – Йорк и обратно. Последнюю информацию Сесилия выяснила у слуг, что принесли в комнату ванну и натаскали горячей воды. Вдобавок, по их словам, в «Черном лебеде» водились привидения, так что пускай леди не пугаются, ежели ночью заметят на лестнице пару мужских ног без туловища.

Может, под влиянием этих россказней Джейн всю ночь снились отделенные от тела руки, которые летали вокруг Айерс-Рок, держа голову графа Нитсдейла. Джейн разбудил отдаленный крик петуха. Еще не рассвело. Сесилия заворочалась рядом с Джейн, пробормотала что-то насчет дилижанса, отправляющегося не в шесть, а в пять утра, и насчет того, что надо немедленно подниматься. Джейн встала, зевая, быстро оделась. Аппетита у нее не было, зато она чувствовала себя гораздо бодрее, чем в предыдущие дни. Определенно, горячая ванна расслабила напряженные мышцы бедер, а крепко уснуть помог поссет с капелькой бренди.

Теперь Джейн предстояло оценить все прелести езды в общественном транспорте на заре его развития. Багаж был уложен на крыше, а в дилижансе, помимо Джейн, уселись еще семеро пассажиров. Если бы в этот миг ее спросили, не предпочла бы она продолжить путешествие верхом, Джейн, пожалуй, сгоряча ляпнула бы «да». Причин хватало: у пожилого мужчины, сидевшего напротив нее, было зловонное дыхание, долетавшее до обоняния Джейн и побуждавшее ее распахнуть окно, впустить свежий воздух. Парик с длинными буклями был так густо напудрен, что в лучах солнца Джейн видела, как в смрадных струях дыхания вьются пылинки. Супруга неприятного джентльмена держала на коленях, в полотняной сумке, визгливую собачонку и без конца квохтала то над ней, то над мужем, покачивая старомодной высоченной прической с многочисленными гребнями. Вдобавок супруги Бейли отличались непомерным любопытством, а миссис Эдвина Бейли – еще и пагубным пристрастием к сплетням. По крайней мере, такой вывод сделала Джейн.

Сесилия сидела рядом. Как выяснилось, она очень недурно владеет навыками ведения светской беседы ни о чем. Джейн по большей части симулировала жестокую мигрень и не принимала участия в пустом разговоре. Мистер Бейли из кожи вон лез, чтобы втянуть в дискуссию Джулиуса Саквилля, но тот был как кремень – на все вопросы отвечал «Не берусь судить», шла ли речь об упорном нежелании короля говорить по-английски, о том, можно ли смириться с наличием у него двух любовниц, ядовито прозванных «Слон и Ярмарочный столб», или о том, повлияет ли ссора короля с принцем Уэльским на перспективы британского престолонаследия.

Джейн, даром что не выказывала интереса к разговору, на самом деле ловила каждое слово о короле. Впрочем, она заметила, что Саквилль угрюмо отвернулся и смотрит в окно, на снег, на слишком медленно меняющийся пейзаж. Так миновало несколько часов. Саквилль не обращал на Джейн ни малейшего внимания – так же, как и на остальных пассажиров, – и она вполне уверилась в том, что вчерашняя близость между ними ей пригрезилась. Правда, облегчение сопровождалось досадой, но Джейн мысленно закрыла глаза на это обстоятельство.

Было еще двое пассажиров – джентльмен средних лет и его маленькая племянница. Девочка всю дорогу нянчила куклу, мурлыкала ей колыбельную. Дядюшка понюхал табаку, несколько раз оглушительно чихнул и уткнулся в потрепанную книгу. Джейн не понимала, как он различает буквы при такой ужасной тряске. Дышать стало невозможно – к зловонной отрыжке мистера Бейли примешивался приторный запах духов его жены, вдобавок воняло пудрой для париков, мокрой кожей, залежалой одеждой и еще более залежалыми человеческими телами, которые следовало бы мыть и тщательнее, и чаще.