Фиона Макинтош - Гобелен

Полно – а жива ли Джейн вообще?

Уинифред – да, жива и реальна.

Джейн признала: тело Уинифред оккупировано ею, она крадет ее жизнь. При таком раскладе, кто из них двоих подпал под чары Джулиуса Саквилля – Джейн или Уинифред? В кого влюбился Саквилль – в Уинифред, оболочку которой видел, или в Джейн – женщину, с которой говорил, которой касался? Джейн хотелось с уверенностью сказать: Джулиус влюбился в Уинифред – и тем сложить с себя всякую ответственность за то, что поставила под сомнение целомудрие своей «хозяйки», а заодно и избавиться от вины, что, подобно удару тяжелого кулака, запечатлелась на ее вероломном сердце.

Увы, Джейн отлично знала: сопротивлялась страсти одна Уинифред, и лишь Уинифред негодовала по поводу случившегося. Именно измена Джейн заставила «хозяйку» закрыться для нее с того самого момента, как в пристанище дровосеков состоялась сексуальная близость с Саквиллем.

– Мне очень жаль, – шепнула Джейн. – Все случилось так спонтанно. Не понимаю, что на меня нашло.

«Спонтанным был поцелуй на постоялом дворе. А тот факт, что ты отдалась Саквиллю, – не что иное, как предательство». Мысль эхом донеслась до сознания Джейн сквозь толщу времени и миров, смела остатки сопротивления. От кого она прилетела – от Уилла, от Уильяма или от Уинифред, Джейн не могла бы сказать наверняка. А может, мысль отправил ей Робин… или его женская ипостась. Кто бы это ни был, обвинение больно резануло по сердцу. Джейн знала: виновата она одна.

Она отчетливо ощущала раздвоение личности. Одна Джейн находилась рядом с Уиллом, с родителями и сестрой, Джульеттой, в двадцатом веке. Другая Джейн была бесплотная, невидимая, обезличенная – или правильнее назвать ее честной, в отличие от первой Джейн?

Джейн бежала от своей вины, от неуверенности с того самого момента, как Уилл в знак помолвки надел ей на палец бриллиантовое кольцо. Джулиусу Саквиллю достаточно было бросить на Джейн взволнованный, смятенный взгляд – и ее бастионы пали. Джейн очень надеялась, что мысли ее никому не слышны, ведь, упиваясь именем Джулиуса на визитке, она забыла даже о распухших ногах Уинифред. Ей хотелось только одного – чтобы Джулиус целовал ее. Чтобы его пальцы справились со шнуровкой корсета, чтобы…

«Проклятье!» Могла ли она презирать себя сильнее, чем в эту минуту? Нет. Невозможно чувствовать большего отвращения к Джейн Грейнджер, думала она. Джейн глотнула, мысленно поблагодарила Уинифред за подсказку – обморожения надо врачевать водой, в которой варился картофель, – и сконцентрировалась на делах первостепенной важности. Сейчас нельзя сдаваться, нельзя терять веру в свои силы, в успех предприятия, ради которого Джейн проделала такой путь. Всю энергию нужно бросить на спасение мужа Уинифред. Не исключено, что, оказавшись у изголовья Уилла, Джейн забудет связь с Джулиусом, как забывают сон, когда сознание полностью пробуждается.

Эта мысль понравилась Джейн. Все, что было у нее с Джулиусом, вылетит из памяти, когда она очнется на вершине Айерс-Рок. Да, так и будет. И чувство вины, и беспомощная влюбленность скоро исчезнут, потеряют значение.

«Для тебя, Джейн, может, и потеряют», – эхом отозвалось в голове. Без сомнения, это говорила Уинифред.

«Я не властна над своими чувствами, – мысленно оправдывалась Джейн. – Придется тебе простить меня. Я стараюсь для тебя, для Уильяма и для ваших с ним потомков».

Плечи Джейн напряглись.

«Забудь про боль, – уговаривала она себя. – Давай же, надевай башмаки – пора ехать к графу».

В дверь постучалась Сесилия и вошла, не дождавшись разрешения.

– Уинифред, ты всерьез намере… О, дорогая, взгляни на свои ножки!

– А я что делаю? – съязвила Джейн. – Хватит охов и ахов. Я уже велела принести воду из-под вареного картофеля.

– Я как раз хотела сказать, что моя тетушка, опытная травница, считала лучшим средством от обморожений смесь корней фенхеля с яйцами и портвейном.

Джейн улыбнулась. Интересно, как бы отреагировал ее отец, предложи она ему врачевать распухшие пальцы ног таким зельем.

– Обязательно испробую рецепт твоей тетушки – только позже. По крайней мере, ситуацию с собственными ногами я могу контролировать.

Сесилия нахмурилась.

– Экипаж подан. Хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Джейн зашнуровала башмаки, поднялась. Как манила ее широкая кровать с шелковым одеялом на лебяжьем пуху! Однако Джейн устояла перед искушением, шагнула к подруге, обняла ее.

– Ты явила чудеса преданности, Сесилия, но сейчас я поеду одна. Эта часть непростого пути займет около двух часов – едва ли Уильяму дозволены более продолжительные свидания. Отдыхай, дорогая. Ты это заслужила. Твоя энергия мне еще понадобится.