Фиона Макинтош - Гобелен

– Какая печальная судьба, – молвила Джейн, вспомнив слова Джулиуса о нраве покойной жены.

– По слухам, лорд Саквилль столь сильно любил свою жену, что не мог выносить так называемые периоды затмения. И вот однажды, когда Мадолина, приняв успокоительное лекарство, погрузилась в сон, подобный параличу, лорд Саквилль накрыл ее лицо шелковой подушкой и дождался, пока она задохнется. – При слове «задохнется» миссис Бейли устремила на Джейн многозначительный взгляд. – То было проявление великой любви. Романтично, не правда ли, мисс Грейнджер?

– Вы сами сказали – это всего лишь слухи, – с вызовом произнесла Джейн.

Тут в столовую вошел мистер Бейли, зевая от недосыпа и ворча, что его слишком рано разбудили.

– Извините, мне нужно собрать вещи, – заключила Джейн и поспешила прочь из столовой.

Навстречу ей по лестнице спускалась Сесилия.

– Ты уже встала? В такую рань? – удивилась мисс Эванс.

Джейн заставила себя улыбнуться.

– Я отлично выспалась и пробудилась, кажется, даже раньше петухов, – солгала она. – Пойду прослежу, как грузят наш багаж.

– Ты уже позавтракала, дорогая? – уточнила Сесилия.

– Да. А тебе советую поторопиться, а то после почтенной четы Бейли, чего доброго, ни крошки не останется, – поддразнила Джейн.

Джейн ступила за порог. В тусклом свете фонарей возницы проверяли сбрую, ворча и позевывая. Казалось, сейчас не утро, а глухая ночь. Лошади выдыхали густые клубы пара, людские голоса звучали слишком громко, ибо действие происходило во дворе, окруженном каменной стеной, которая создавала почти зловещее эхо. Ветра не было, день грозил морозом.

– Доброе утро, – произнес знакомый голос. Джейн обернулась и увидела Саквилля.

Она кивнула ему довольно сухо, даром что все ее существо охватил радостный трепет от встречи с Саквиллем. Джейн пришлось чуть притопнуть ногой, якобы от холода, на самом деле – чтобы скрыть волнение.

– Доброе утро. Знаете, сегодня источник, близкий к достоверному, сообщил мне, что вы убили свою жену.

Джейн произнесла эти слова почти со смешком – хотела посмотреть на реакцию Саквилля. Он и бровью не повел. Правда, ухмылка была готова тронуть уголки его рта, но Джулиус Саквилль намеренно стал смотреть на возниц и работников, закреплявших тюки и саквояжи на крыше дилижанса.

– Да, эти слухи и до меня доходили, – вздохнул он. – Честно говоря, демонизация моей персоны мне даже нравится. – И Саквилль взглянул на Джейн.

Они оба заулыбались. О это сладкое чувство общей тайны, вызванное доверительным взглядом!

– И мне нравится, – признала Джейн. – Нынче к вечеру мы должны добраться до Линкольна, да? – уточнила она и поспешила достать носовой платок, чтобы в очередной раз чихнуть.

– Именно.

– Мне будет вас недоставать, лорд Саквилль, – сказала Джейн, на случай свидетелей называя его согласно титулу.

– А мне – вас, мисс Грейнджер, – отвечал Саквилль. Джейн знала, официальное обращение он использует с той же целью, что и она, – только ей очень хотелось услышать из его уст свое имя. – Ибо единственно благодаря вам это путешествие было сносным.

– Где вы остановитесь, когда прибудете в Лондон?

– В своем клубе на Честерфилд-стрит. А вы?

Джейн подумала про Клуб искусств, до которого они с Уиллом в тот день так и не дошли.

– Моя подруга сдает комнаты; у нее мы с мисс Эванс и поживем.

– На какой улице?

– На Дьюк-стрит.

– Да, знаю.

Саквилль не стал выяснять подробности – слишком много было свидетелей их светской беседы. Он лишь кивнул в сторону дилижанса.

– Похоже, все готово.

– И впрямь.

– А мы, мисс Грейнджер? Готовы ли мы?

В словах Джулиуса был двойной смысл, но Джейн пришлось его проигнорировать – она ведь не хотела выставить себя дурой.

– Нам нужно потерпеть еще только один день, – улыбнулась Джейн.

Раздались посторонние голоса. Джейн и Саквилль почти отшатнулись друг от друга. Обоих, похоже, одолевала одна и та же мысль. Джейн вовсе не хотела давать миссис Бейли новую пищу для сплетен, поэтому она прервала доверительный разговор с Саквиллем. Снова они оказались в тесноте и духоте закрытого пространства. На сей раз Джейн села подальше от Джулиуса, напротив Чарльза Лидбеттера и его десятилетней племянницы. Дядюшка, по обыкновению, уткнулся в книгу, что вполне устраивало Джейн. Напротив Джулиуса оказалась Сесилия; впрочем, на все ее вежливые улыбки и уместные замечания Джулиус реагировал нехотя и односложно. Вскоре он отворотился к окну, уткнулся носом в стекло и стал выражать крайнюю заинтересованность однообразным пейзажем.