Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть III. Вниз по кроличьей норе

II. Перспективой задачей штаба становится строительство Дворца комсомола (на площади Кирова), организованное штабом и выполненное руками самих комсомольцев города, для чего стройка объявляется «ударной комсомольской» (в идеале – республиканского значения). Привлекаются средства массовой информации: страничка и «Комсомолец» начинают кампанию, вокруг стройки поднимается огромная буча. В конце концов на нее привлекается весь комсомол города: сначала актив в принудительном порядке, затем, после проведения гигантской агитационной кампании – ряда сильнейших комсомольских собраний, больших сборов и т. д., – организуют отряды. В идеале должно быть так: каждая ячейка комсомола посылает ≈ на 3 дня в неделю или сколько нужно будет нескольких комсомольцев, а их товарищи во время их отсутствия выполняют на предприятиях свою и их норму (штаб должен войти в теснейший контакт с производственными комитетами). Работают рабочие, студенты, проводятся регулярные коммунистические субботники школьного комсомола (работу на строительстве можно провести как трудовое обучение); парткомами организуются добровольные бригады коммунистов – стройка прекрасного Дворца становится фронтом борьбы, реальным воплощением старых высокочтимых традиционных лозунгов времен революционного действия и современных лозунгов и призывов 10-й пятилетки. Ставится труднейшая задача – возбудить энтузиазм в огромной массе комсомольцев, заставить их поверить в свои силы. Всячески привлекается «беспартийная» молодежь, т. н. «капеллы». Доверие, доверие – они должны заработать – это тоже главная подзадача авантюры. Заставить комсомольцев на деле оправдывать свое звание перед своими же товарищами, стройка – это своеобразный «откровенный разговор». При подготовке к строительству строжайше следить за тем, чтобы в прессе и на собраниях не проскочило ни единого формального слова. Придумать новые и возможно больше использовать старые методы поощрения – вплоть до буденновок! Для осуществления задачи штабом вырабатывается перспективный план действий, максимально подробный.

В идеале масса людей загорается, горит и выстраивает великолепный Дворец. Люди – заранее подобранные и прекрасные – начинают из Дворца войну на культурном фронте. Привлекается вся честная интеллигенция. Работа ведется очень свежо, по-новому – так проводится в жизнь идея гармонически развитого человека-коммуниста.

III. Новая задача – качественно новое превращение рожденного энтузиазма. Предлагается строить дальше – не Дворец – Город. В городе, в общем-то, отвратительное положение с жильем, люди живут в элементарной грязи. Комсомол доказал, что строить он умеет, и умеет хорошо. Бросается призыв: «Все на строительство родного города!». Строятся прекрасные современные общежития, жилые дома, детская больница и т. д. Школьники, кончающие школу в период строительства Дворца комсомола, выбирают профессию строителей – т. о. решается проблема кадров, и честных кадров! Немного попозже, когда пламя начнет гаснуть и загорится опасно ровно, выдвигается новая идея: как известно, главной задачей нашего общества является воспитание (следует объяснить всем, всем, всем, как важны качество и энтузиазм в воспитании), а потому – строим образцово-экспериментальную школу, какой нигде еще нет! И вторым броском комсомольцы выстраивают эту школу.

К этому времени полностью прививаются коммунарские методы работы во всех школах, уровень образования в пединституте поднимается возможно выше, как и в университете, впрочем; школьники понемножку начинают идти в хорошие педагоги.

Наппу идет директором в экспериментальную школу. За много лет до того коммунарам страны предлагается готовить для нее кадры. Петрозаводск становится городом-мечтой и, в идеале – через 100 лет, – всесоюзным центром воспитания.

В «параллельной» вялотекущей жизни у Фурмана состоялась короткая беседа-знакомство с военным психиатром, который, как выяснилось, вел его дело. Кроме того, все призывники часа по два просидели у психологов, письменно отвечая на шестьсот с лишним вопросов какого-то теста.

И вдруг на десятый день одного из них выписали. Почему именно его? Он не казался самым «нормальным», но был на несколько лет старше остальных – может, поэтому… Неважно – самое главное, что у всего этого был конец. Хотя, как они в тот день с тихим удивлением признавались друг другу, в это никто уже и не верил. Не верил, что кого-то вообще могут отсюда выпустить. (Удивительно, как же это их всех меньше чем за две недели довели до такого состояния?..) Впрочем, следующие дни показали, что строить расчеты на лучшее не стоило.