Александр Фурман - Книга Фурмана. История одного присутствия. Часть IV. Демон и лабиринт

Но потом пришлось крутиться, веселить, петь, говорить…

Ближе к ночи, примерно через полчаса после объявленного для детей отбоя, Мариничева попросила Игоря с Фурманом прогуляться по этажам, ненавязчиво проверить, что происходит в спальнях, и, если понадобится, мягко пригасить естественное «пионерлагерное» веселье, которое кое-где сейчас наверняка в полном разгаре. Они дружно удивились этому «грязному надзирательскому» поручению, но Ольга сказала, что бесконечно сбрасывать решение мелких дисциплинарных вопросов на учителей уже просто неудобно, а ей самой еще нужно подготовиться к предстоящему очень непростому обсуждению дня и плана на завтра. Для пущей убедительности она скороговоркой добавила, что, на ее взгляд, у них обоих уже сложился хороший контакт с детьми, да и люди они спокойные и надежные. Ну не посылать же ей туда Наппу? Вместо того чтобы успокоить, он может так всех завести, что детишки до самого утра будут стоять на ушах! А завтра будут еле ползать, как сонные мухи. Против этого довольно смешного аргумента возразить было нечего, и они поплелись на задание.

Рядом с Игорем Фурман с удовольствием чувствовал себя «вторым номером» в команде.

– И что мы будем делать, если встретим кого-нибудь, так сказать, в неположенном месте? – спросил он, когда они вышли в коридор и направились к лестнице.

– А что мы можем сделать? – удивился Игорь. – Для начала просто поговорим с человеком – если это будет человек, конечно, – а там видно будет. Или ты хочешь сразу коленом в живот и руки за спину?.. Боюсь тебя разочаровать, но пытки и прочие садистские развлечения нам, видимо, придется отложить до более удобного случая.

Соревнуясь в остроумии, они стали подниматься по лестнице и через три пролета встретили Машу Рубинштейн – маленькую худенькую зануду-девятиклассницу, мама которой, по слухам, была известным психиатром (что автоматически вызывало у Фурмана нелепое радостное ощущение «семейной причастности»). В школе Маша Рубинштейн славилась своей скандальной заносчивостью и вздорным характером. Мариничева даже считала ее «уменьшенной» копией Друскиной – но, к сожалению, без Сонькиного ярчайшего таланта, который, несомненно, искупает почти все ее недостатки. Фурману это сходство казалось поверхностным (да и с тезисом, что талант все искупает, он был не согласен). Однажды он попытался разговорить Машу, спросив, куда она собирается поступать после школы. Оказалось, что на психфак МГУ – там преподавала ее мама, поэтому она могла легко пройти туда по блату. Маша призналась в этом без всякого стеснения и даже с вызовом: мол, еще вопросы будут? Но Фурман решил не отступать. «А в чем ты видишь смысл своей будущей профессии? – по-прежнему доброжелательно поинтересовался он, рассчитывая, что Маша сама подскажет ему, как обойти ее защиту. – Какие, по-твоему, цели должен ставить перед собой психолог, работающий с людьми?» Она сказала, что еще не думала об этом, да и вообще, какая разница, что она думает, ведь это не имеет никакого значения, однако Фурману в конце концов удалось «дожать» ее. Получив в ответ набор непрошибаемо антигуманных штампов, он пришел к грустному выводу, что Маша является законченным «псевдорациональным чудовищем» и никакая эмоционально-психологическая помощь ей уже невозможна. (Ничего не поделаешь – дочь психиатра, полностью подавленная авторитетом матери и запрограммированная на жесткое сопротивление всему остальному миру… Но, с другой стороны, а как еще родители могли защитить такую сложную, хрупкую, неприспособленную девочку?..)

Но сейчас Маша казалась какой-то экзотической птицей, случайно залетевшей в бедные интернатские коридоры: на ней был коротенький белый махровый халат с туго затянутым пояском, на ногах – прекрасные белые меховые тапочки, на тонкую шею с уютной небрежностью наброшено мягкое домашнее полотенце, в руках – заграничный пластмассовый стаканчик с яркой детской картинкой, зубная щетка и тюбик с хорошей зубной пастой. Из кармана халатика торчала массажная щетка для волос. Сколько же вещей и сумок она с собой притащила?..

– О! – сказала Маша, подняв брови. – Что это вы тут делаете?

– Вообще-то нам поручено охранять твой покой, – торжественно сообщил Фурман. – А ты куда направляешься?

– Одна, в такой поздний час… – уточнил Игорь. Маша весело объяснила, что в такой поздний час она обычно идет умываться и чистить зубы перед сном, причем делает это чаще всего одна. Но на третьем этаже по какой-то причине была отключена горячая вода, поэтому она решила спуститься на второй.