Барбара Пим - Несколько зеленых листьев

Она, по-видимому, забыла, что в те достопамятные времена беллетристика такого рода оказалась бы недоступна, но никто не потрудился ей об этом напомнить.

— Одна из девочек составляла букеты, — продолжала она, — а в зале букеты ставила мисс Верикер.

— Не леди Тэнкервилл? — спросила Беатрис.

— Нет, ее светлость никогда не увлекалась цветами. А у мисс Верикер был такой оригинальный вкус. В любой сезон она использовала дикорастущие травы, зимой в засушенном виде, конечно, и очень интересно применяла еловые шишки.

— А вот часовня, — сказал Том, пытаясь отвлечь общество от мисс Верикер и составления букетов. — Прекрасный образец архитектуры конца семнадцатого века.

Покупая усадьбу или, говоря иначе, «вступая во владение собственностью», сэр Майлс на часовню никак не рассчитывал, поэтому, чтобы не использовать ее для целей сугубо мирских, что, как он подозревал, могло навлечь на семью несчастье, он часовню запер. Конечно, удобно было бы превратить ее в бильярдную или, на худой конец, в библиотеку, хотя особой склонности к чтению ни у кого из членов семьи не наблюдалось, можно было бы ее и разрушить, но выяснилось, что она числится в списках «памятников» или еще каких-то списках, потому что резьбу в ней предположительно выполнил Гринлинг Гиббонс [19] Гиббонс Гринлинг (1648–1720) — знаменитый английский резчик по дереву, скульптор. , а пол был выложен мрамором какого-то редкостного сорта. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь доброхот-пенсионер или настырная дама средних лет, что-нибудь там разнюхав, принялись бы угрожать ему «санкциями», собирать подписи и прочее. Поэтому часовня стояла под замком, но группы экскурсантов могли посещать ее, как посетила ее и эта группа, собравшаяся здесь сентябрьским вечером, когда дни уже становились короче и в половине восьмого было уже почти темно. Часовня казалась мрачной, промозглой, и Том не без сочувствия вспомнил рескрипт от 1678 года — примерный год возведения часовни, предписывающий хоронить усопших в шерстяном, — обычай, о котором он и рассказал собравшимся. Мистер Суэйн, управляющий, официально проводивший экскурсию, держался на заднем плане, чувствуя, что ректор знает историю этого места гораздо лучше, чем он, хотя и не так хорошо, как мисс Ли, которая первенствовала во всем, что касалось современной истории усадьбы.

— При сэре Хьюберте, — объясняла она, — семья собиралась здесь для ежедневной утренней и вечерней молитвы.

— Сэр Хьюберт в мавзолее похоронен? — спросила Эмма, и голос ее в наступившей тишине прозвучал неожиданно громко и звонко.

— Ну конечно же! — с радостной готовностью отвечала мисс Ли. — Надо мне когда-нибудь показать вам место.

— А девочки, то есть дочери, и мисс Верикер тоже здесь похоронены? — с жадным любопытством спросила Магдален Рейвен.

Вопрос этот поверг присутствующих в смятение, и среди неловкого молчания мисс Ли разъяснила все про девочек, одна из которых была убита в 1941 году в «Кафе де Пари» во время воздушного налета, а другая пребывала сейчас на юге Франции, и мисс Верикер, которая находилась в добром здравии и обреталась в семье племянника и его жены в Уэст-Кенсингтоне.

— Здесь, конечно, использовалось дерево, — сказал Том, — а кроме того, мистер Плот — и это единственное его упоминание об усадьбе и саде — нашел здесь интереснейший камень… «формой своей напоминающий влагалище», — добавил он мысленно, но вслух этого не сказал.

Беатрис хотела было попросить Тома рассказать еще что-нибудь из истории усадьбы в XVII–XVIII веке, но только она открыла рот, как разговор опять обратился к каким-то пошлостям и кто-то спросил Тома, что слышно о его сестре.

— О Дафне? Она, кажется, чудесно устроилась, — с готовностью отозвался Том. — Она и ее подруга мисс Бленкинсоп — помните, она еще часто приезжала сюда — теперь завели собаку.

— И какую же собаку они завели? — сухо осведомилась Беатрис.

Казалось, Том затрудняется с ответом.

— Какую-то большую, по-моему. Дафна говорила мне, какой породы, но я, к сожалению, забыл.

— Они смогут выгуливать ее «на прелестном зеленом пустыре», — сказала Эмма, и они с Томом обменялись сочувственными взглядами. Возможно, все же она отнесет Тому баночку желе из куманики, если следующая порция выйдет удачной.

— Вы много куманики тогда набрали? — спросила Магдален. — Я видела, как вы возвращались. Зять рекомендует мне ежедневную прогулку, и я хотела тоже пойти, но потом решила подождать денек-другой, на случай если ее всю выбрали.