Давид Фонкинос - В случае счастья

У лифта Жан-Жак столкнулся с Бертье, сослуживцем, занимавшимся биржевыми потоками. Оба пришли на работу первыми и – второе совпадение – с одинаковым пластырем на одном и том же месте; можно сказать, визуально уравновешивались. Обычно они обменивались служебными банальностями, но теперь их сковало молчание. Бертье первым попытался разбить лед:

– У тебя тоже проблемы с женой?

Жан-Жак пожал плечами, но изобразить улыбку не смог. Он всегда недолюбливал этого Бертье, а теперь сделает все, чтобы исподволь помочь его карьере побыстрей съехать под откос. В кабинете у Жан-Жака шевельнулась было мысль поделать отжимания, но он тут же убедился в полной бесперспективности этой идеи. Остатков сил не хватало даже на то, чтобы открыть папку с делом. Он дождался прихода Эдуарда и вывалил свою беду на него. Друга новость ошеломила. Он довольно долго не мог сказать ничего утешительного, но наконец нашел слова:

– Слушай, старик, все образуется… Все скоро уладится… Знаешь, если жена от тебя хоть раз не уходила, то это вроде как и не жена…

– …

– И я тебе всегда помогу, ведь ты мне всегда помогал… Приходи, когда хочешь, в любое время…

Последняя фраза повергла Жан-Жака в ужас. Как можно сравнивать их положение! Одно дело, когда в самолете что-то барахлит, а другое – когда он разбился. Эдуард хотел было обнять друга, но не посмел: их дружба не предполагала особого тактильного контакта. Они смущенно разошлись по кабинетам.

Это проявление дружбы его почти доконало. Большую часть дня он с упорством и дотошностью маньяка делал вид, что работает, слившись с костюмом образцового служащего. А ближе к вечеру сочинил себе страшно важную встречу с японским бизнесменом. Господином Осикими. Да-да, Осикими. Жан-Жаку очень нравилось это имя, он его подыскивал добрых полчаса. И немедленно пожалел, что встреча виртуальная – словно одинокий ребенок, придумавший себе воображаемого друга. С ним, наверно, хорошо, с этим Осикими.

Жан-Жака не так-то просто было выбить из колеи. Отоспавшись ночью, он снова обрел победный ритм. Каждый вечер после работы он заезжал к Сабине повидаться с дочерью. Сабина, конечно, обо всем докладывала жене, поэтому для начала ему пришлось решить весьма непростую дилемму: что лучше – изображать прекрасное настроение и притворяться, что все идет по плану, или напустить на себя убитый вид? В конце концов он выбрал первый вариант. Он постарается не обращать внимания на решение жены; его холодность наверняка заставит ее вернуться. Но при виде дочери его напускная бодрость трещала по всем швам.

Нельзя лгать больше, чем тебе дано природой. Сабина находила, что временами он даже умилителен, и ее это трогало. Ей впервые казалось, что в этом мужчине, которого она ни в грош не ставила и считала поверхностным, проснулось что-то настоящее.

Вечера он проводил с Соней, в основном чтобы не оставаться одному. Теперь они сидели в итальянском ресторане. Заметив, что любовница в сомнениях, Жан-Жак спросил:

– Ты в порядке?

– Да… Просто не знаю, что взять, пиццу или пасту. Главная проблема итальянских ресторанов.

– Главная проблема в жизни, – иронически заметил он.

Соня собиралась за ужином завести разговор об их отношениях.

– Ты мне совсем перестал рассказывать про твою жену… И ты каждый вечер свободен…

– …

– Ты ничего не хочешь мне сказать? Мне бы так хотелось поговорить, по-настоящему, понять, что ты чувствуешь, что думаешь о будущем.

Будущее. В ту минуту “будущее" представлялось Жан-Жаку весьма расплывчатым понятием; забытое слово, обрывок забытого языка. Спасение пришло в лице пакистанца с цветами. Всей душой устремившись навстречу человеку, который позволит ему выгадать минутку и придумать смысл будущего, Жан-Жак не расслышал, как фыркнула Соня: смешно покупать цветы в такой ситуации. Он вспомнил, как Клер захотелось цветов, и заявил, что берет весь букет.

– Мадемуазель повезло, – позволил себе заметить торговец, которому собственное будущее (сегодняшний вечер) на сей раз предстало в розовом свете. Пораженная Соня засмеялась; но смех вышел сырой, замороженный, ее смех был точь-в-точь как тирамису, которое она выбрала в комплексном меню.

По дороге в гостиницу Жан-Жак ясно почувствовал, как Соня расстроена. И признал, что запутался:

– Я не на высоте, я знаю… Мне нужно время… Бывают минуты, когда все в жизни непросто…

– …

– Минуты, когда жизнь не течет широкой спокойной рекой…