Давид Фонкинос - В случае счастья

Через несколько часов после сцены с гамаком Жан-Жак уехал из Марн-ла-Кокетт. Пока такси везло его в Париж, он все время думал, до чего же Клер жестока. Что ж, если ей так хочется, он станет Эдуардом, будет наслаждаться жизнью. Какая вопиющая несправедливость: столько лет быть образцом любви и верности, и вот при первой же шалости потерять все, что посеял в поте фрустрации своей. Такси затормозило у входа в бар. Осваиваясь в шкуре холостяка, Жан-Жак окинул взором женщин. С напускной вальяжностью уселся за столик и спросил виски. Да, он сегодня и так много выпил, но ведь он теперь был другим человеком. Каждой частичке его тела, начиная с печени, пора привыкать к холостяцкой жизни, к разврату, к доступному сексу. Кстати, за этим, похоже, дело не станет: весьма элегантная женщина не сводила с него глаз. Он был высокого мнения о своей наружности и прекрасно понимал, какое неодолимое влечение пробудил в этой незнакомке. Долгие годы он носил шоры верности (Соня не в счет) и не мог испытать свои чары. Повернув голову, он заметил еще одну женщину, явно проявлявшую к нему интерес. Сколько же доступных женщин болтается по барам, просто невероятно. В газете писали, что женщин гораздо больше, чем мужчин, и вот наглядное доказательство. Клер совершила огромную ошибку. И пусть не плачет и не просится обратно, у него и так отбоя не будет от желающих.

Он направился к первой из замеченных женщин. Его пошатывало, но это могло сойти за хорошо рассчитанную небрежность. Предложил ей выпить, и женщина согласилась. Как все просто. Отпустил несколько шуток, женщина оказалась тонкой ценительницей юмора и громко смеялась. Чувства переполняли ее, и она не стала откладывать дело в долгий ящик:

– Куда поедем, в гостиницу или к вам?

Каков он соблазнитель! Уж точно не из тех, кто часами ходит вокруг да около; с ним женщины идут прямо к заветной цели. Они покорены, охвачены необузданным, звериным желанием…

– Но деньги лучше вперед, – продолжала она.

…Мужская сила в полном расцвете, чистая чувственность с легкими плотскими переливами, гремучая смесь.

– Что? – переспросил он.

– Просто чтобы сразу рассчитаться…

Озаренный внезапной догадкой, Жан-Жак обернулся: везде сидели полураздетые улыбающиеся женщины. Он попал в бар с проститутками. Он почувствовал себя смешным, как будто попался на удочку цыганке, и поскорее удрал.

Было уже очень поздно. Его тошнило и одновременно разбирал смех – какой же он дурак! В конце концов он зашел в другой бар. Здесь женщины были бесплатные, и их было мало. Он взял себе виски и подошел к одной из них. После пережитого позора приходилось все начинать с нуля.

– У вас огонька не найдется?

– Найдется, – ответила женщина, отметив про себя, что начало неважное.

Она достала зажигалку, но тут Жан-Жак обнаружил, что у него нет сигарет.

– Да вы прямо комик, – улыбнулась она.

Жан-Жак был горд. Атака удалась. Он где-то читал, что если женщина смеется, она мысленно готовится заняться любовью. Только не останавливаться, развивать успех, и как можно быстрее. Минуты шли, а в голову ничего не приходило. От отчаяния он произнес свою коронную фразу, ту, что использовал в разговорах с тестем:

– По-моему, голосовать за зеленых совершенно бессмысленно.

Повисла недоуменная пауза, а потом женщина дала ему пощечину.

Все взгляды обратились на Жан-Жака. Подошел владелец бара:

– Чтобы я тебя тут больше не видел. Нам извращенцев не надо!

Жан-Жак ушел совершенно оглушенный. Что он такого сделал, откуда такая ненависть? Вовсе не развязная фраза, наоборот, чтобы разговор завязать. После долгих мучительных раздумий он пришел к единственно возможной разгадке: Клер стоит во главе международной секты женщин, которые будут ненавидеть его всю жизнь.

По дороге домой он наконец вспомнил о Соне. Какое облегчение! Он от души пожалел бедолаг, которых бросают жены и у которых даже нет любовницы. На улице ему попался на глаза плакат с той самой женщиной, что дала ему пощечину. Он было решил, что на сей раз у него и впрямь помутнение рассудка. Но, подойдя поближе, увидел, что эта женщина возглавляет список партии зеленых на выборах в Европейский парламент. Нет, ему решительно не везет. Вишенка на торте проклятого дня. По счастью, солнце высунуло из-за горизонта свою понедельничную макушку. Добравшись до дому, он понял, что ложиться уже бессмысленно. В душ, побриться – и на работу. Он принял три таблетки витаминизированного аспирина в надежде унять головную боль и снова обрести координацию движений. Бреясь, он порезался. И залепил порез маленьким пластырем.