Эдвард Форстер - Избранное

Слово «эмигрировать» священник произнес с заметным раздражением, после чего направил стопы в кухню.

Морис решил, что минут пять пообщается с природой. Пища и вино разогрели его, и безо всякой связи он подумал: даже старина Чэпмен, и тот позволял себе покуролесить. И только он один, следуя наставлениям Клайва, сочетал прогрессивные идеи с поведением ученика воскресной школы. А ведь он не библейский старец Мафусаил, разве у него нет права насладиться жизнью? Ах, эти пьянящие запахи, эти кусты, готовые дать тебе приют, это черное, как кусты, небо! Но все это отворачивалось от него. Взаперти, среди четырех стен — вот его место, там он и покроется плесенью, достойный столп общества, которому за всю жизнь ни разу не довелось взбрыкнуть, нарушить правила. Аллея, где он прогуливался, через калитку вела в парк, но влажная трава могла испортить его лакированные туфли, и он дал себе команду вернуться. Шагнув назад, он наткнулся на ногу в вельветовой брючине, его локти на секунду были взяты в плен — это Скаддер спасался бегством от мистера Борениуса. Хватка разжалась, и Морис снова погрузился в свои мысли. Вчерашняя охота, казавшаяся в тот момент вполне заурядным событием, вдруг стала излучать легкое мерцание — ведь это была жизнь, хотя внешние проявления указывали на скуку. Он взял эту охоту за отправную точку и попробовал вспомнить, совершал ли какие-то активные действия до нее и после. До — помогал двигать фортепьяно. После — пытался дать пять шиллингов на чай… что еще он здесь делал? Когда цепочка вплоть до настоящей минуты была выстроена, его словно током ударило — до чего ничтожны все события! Он выпустил эту цепочку, и ее поглотил мрак. Проклятье, а не ночь, горестно подумал он, а клубы воздуха мягко притрагивались к нему, перетекали друг в друга. Далеко позади продолжала поскрипывать калитка, но вот она словно захлопнулась — прощай, свобода! — и он вошел в дом, в окружение четырех стен.

— О-о, мистер Холл! — воскликнула пожилая дама. — Какая у вас утонченная прическа!

— Прическа? — Он обнаружил, что вся его голова усыпана желтой пыльцой энотеры.

— Прошу вас, оставьте. Пыльца прекрасно гармонирует с вашими черными волосами. Мистер Борениус, вам не кажется, что в нем появилось что-то разгульное?

Церковник поднял невидящие глаза. Его прервали в разгар серьезного разговора.

— Но, миссис Дарем, — настойчиво продолжал он, — вы мне совершенно ясно дали понять, что все ваши слуги приняли конфирмацию.

— Мистер Борениус, я и сама так думала.

— И что же? Я захожу в кухню, а там Симкокс, Скаддер и миссис Уэтеролл. Что касается Симкокса и миссис Уэтеролл, я все сделаю. А вот со Скаддером хуже, он ведь уплывает, я не успею его как следует подготовить, даже если уговорю епископа.

Миссис Дарем попыталась напустить на себя серьезность, однако Морис, которому она симпатизировала, откровенно засмеялся. Может быть, собралась с мыслями хозяйка, мистеру Борениусу стоит написать Скаддеру записку для местного богослужителя — должен же он там быть?

— Написать я могу, но что толку? Думаете, он передаст записку по адресу? Он не питает к религии вражды, но едва ли сейчас его можно направить в лоно церкви. Если бы мне вовремя сказали, кто из ваших слуг принял конфирмацию, а кто нет, этого затруднения можно было бы избежать.

— У слуг только свои дела на уме, на остальное им плевать, — посетовала пожилая дама. — Слова из них не выудишь. Тот же Скаддер — взял и огорошил Клайва своим отъездом. Его, видите ли, приглашает брат. А он и рад стараться. Мистер Холл, как нам выйти из положения? Как бы поступили вы?

— Наш молодой друг, шагающий по жизни победной поступью, религию просто презирает.

Штиль в душе Мориса сменился волнами. Ведь этот священник — урод уродом, ему ли воротить нос да насмехаться над молодостью? Скаддер чистил ружья, таскал чемоданы, черпал воду из лодки, собирался эмигрировать, он что-то делал в этой жизни, а мелкопоместная знать, припечатав зады к креслам, выискивала в его душе пороки. То, что он клянчил чаевые, — вполне естественно… а если не клянчил? Если извинялся безо всякого лицемерия — тогда вообще какие к нему претензии? Мысль в нем созрела и попросилась наружу.

— Допустим, он примет конфирмацию — где гарантия, что он станет причащаться? — спросил Морис. — Я, к примеру, не причащаюсь.

Миссис Дарем замурлыкала какой-то мотивчик — только бы они не сцепились.

— Но у вас была возможность. Что мог, ваш священник для вас сделал. А для Скаддера — нет, и вина за это лежит на церкви. Я не могу закрыть на это обстоятельство глаза, хотя вам оно кажется весьма банальным.