Эдвард Форстер - Избранное

В августе Морис взял отпуск на неделю и, следуя приглашению, приехал в Пендж за три дня до матча в крикет, приехал в странном и мрачном расположении духа. Он подумывал о гипнотизере, которого рекомендовал Рисли, и все больше склонялся к встрече с ним. Собственное состояние не давало ему покоя. К примеру, проезжая через парк, он увидел, как егерь заигрывал с двумя служанками, — и испытал жгучую зависть. Девицы были настоящими уродками, в отличие от егеря, но от подобного несоответствия Морису стало только хуже, и он смотрел на эту троицу, такой респектабельный, а на сердце кипела злость. Девушки прыснули и разбежались, егерь же украдкой глянул на него и на всякий случай поднес руку к кепке. Они мирно развлекались, а Морис им помешал. Но едва он исчезнет, девицы снова будут тут как тут — наградят мужчину поцелуями и получат поцелуй в ответ. Во всем мире одно и то же. Может, есть смысл обуздать свой нрав и стать в общий строй? Он примет решение после этого визита, ибо все не терял надежду — вдруг Клайв переменится?

— Клайва нет, — объявила молодая хозяйка. — Он велел передать вам привет, обещал быть к обеду. Вам готов составить компанию Арчи Лондон, но вы, конечно, и сами не пропадете.

Морис улыбнулся, принял предложенную чашку чая. В гостиной все было как прежде. С важным видом кучковались люди, а мать Клайва хоть и не верховодила, но жила в доме — ее вдовье гнездышко дало протечку. Дом продолжал ветшать, это бросалось в глаза. Сквозь потоки дождя он заметил, что воротные столбы покосились, деревья поникли, а в самом доме надраенные до блеска свадебные подарки напоминали заплатки на выносившейся одежде. Мисс Вудс отнюдь не вдохнула в Пендж богатство. Она была существом светским и очаровательным, но принадлежала к тому же классу, что и Даремы, а у Англии постепенно пропадало желание платить ей высокие дивиденды.

— Клайв общается с избирателями, — продолжала Энн. — Ведь осенью — довыборы. Наконец-то он уговорил их уговорить себя баллотироваться. — Сказывалось ее аристократическое умение предвосхищать критику. — Но, без шуток, если его изберут, бедные только выиграют. Он самый верный их друг — жаль, что они об этом не знают.

Морис кивнул. В данную минуту его вполне устраивала беседа на социальные темы.

— Их стоит немного помуштровать, — заметил он.

— Вы правы, им нужен лидер, — раздался мягкий, но поставленный голос. — Пока они его не найдут, будут страдать.

Энн представила их нового приходского священника, мистера Борениуса. Его выхлопотала сама Энн. Клайва устраивал на этой должности любой, лишь бы был джентльменом и дорожил интересами деревни. Мистер Борениус отвечал этим требованиям, к тому же принадлежал к высокой церкви и мог внести в жизнь прихода некоторое разнообразие, потому что его предшественник представлял низкую церковь [20] По иерархии англиканская церковь делится на высокую (тяготеющую к католицизму) и низкую (протестантскую). Существует еще и компромиссный вариант — широкая церковь. .

— Ах, мистер Борениус, как интересно! — воскликнула пожилая дама из другого конца комнаты. — Вы, наверное, полагаете, что лидер нужен нам всем. Я полностью согласна. — Она метнула взгляд в одну сторону, в другую. — Повторяю: всем нам нужен лидер.

Глаза мистера Борениуса последовали за ее взглядом, он словно что-то хотел найти, но не нашел и вскоре удалился.

— У него наверняка нет дел в приходе, — задумчиво проговорила Энн, — но он всегда вот так. Придет, побранит Клайва, что тот плохо ведет хозяйство, но обедать никогда не остается. Такой чувствительный… всегда печется о бедных.

— Мне тоже приходится иметь дело с бедными, — заметил Морис, беря кусок торта, — но беспокойства по их поводу я не испытываю. Надо изредка бросать им кость — ради блага страны, но не более. Они же чувствуют совсем не так, как мы. И страдают не так, как страдали бы мы, доведись нам оказаться на их месте.

На лице Энн отразилось разочарование, но тут же у нее мелькнула мысль — в этих руках ее сто фунтов не пропадут. Такой маклер не проиграет.

— Мальцы, что таскают клюшки для гольфа, да неучи из трущобной школы — вот и все мое общение с этой публикой. Но кое-что о них я понял. Бедным не нужна жалость. Зато когда на мне боксерские перчатки, когда я начинаю их колошматить — тут они меня уважают.

— Вы учите их боксу?

— Да, и мяч с ними гоняю… не спортсмены, а гнилье.

— Может быть. Мистер Борениус говорит, что они жаждут любви, — добавила Энн после паузы.