Феликс Кандель - Шёл старый еврей по Новому Арбату...

– Что он умеет?

– Всё! Если понравишься, незнакомец. Просьбы без исполнения не окажутся.

– Я понравлюсь, – пообещал Штрудель, приобрел петуха за немалые деньги, а персиянин из Шираза, толкователь знамений с Соломоновых островов продекламировал со скрытым от покупателя смыслом:

Тесна мне бытия печальная темница, –

О, если б дверь найти, что к вечности ведет!..

Договорил с почтением:

– Омар ибн Ибрахим ал-Хайями, не кто-нибудь. Да будет Аллах к нему милосерден!

Прекратил дозволенные речи, отвесил учтивый поклон и взвихрился пылевой струйкой на ветру, вызвонив монетами прощальный серебристый аккорд.

2

В коммерции, как известно, требуются два дурака: один продает, другой покупает. В этом случае дурак был один.

Пришли домой.

Петух склевал зернышко, попил воду из блюдца и утомленно прикрыл глаза, ничем не проявив свои исключительные способности.

– Имей в виду, – пригрозил Штрудель. – Если не удивишь, тут же попадешь в бульон. С клецками или вермишелью. На выбор.

Кавалер ордена Золотого Гребешка приподнял веко, сказал нехотя:

– Нефролепис – птерис – хамеропсис – трахикарпус…

Голос сиплый, застуженный на ветру. Не прокричать кукареку на высокой ноте, не возвестить заливисто рассветный час: за что только деньги уплачены?

Штрудель пошел в ванную и увидел, что кран уже не течет. Капало неделю – и перестало.

– Твоя работа?

Петух не ответил.

– Сколько я должен? Как слесарю-водопроводчику?

Только глазом повел: мол, рассчитаемся при случае. Переступил с ноги на ногу, произнес задумчиво, мотнув линялым гребешком:

– "Как трогательно, как чудесно видеть крокодила, делающего себе гнездо и несущего яйца, подобно курице! Как трогательно, как чудесно видеть маленькое чудовище, вылезающее из скорлупы, подобно цыпленку!.."

– Это что? – удивился Штрудель.

– Ф. Р. де Шатобриан. Девятнадцатый век. Почитываем на досуге.

Мужчину это уязвило.

Представитель рода человеческого не остался в долгу:

– Как трогательно, как чудесно видеть курицу, привольно разлегшуюся на блюде в окружении соусов и гарниров! Как трогательно, как чудесно видеть цыпленка в хрустящей корочке, к матери прильнувшего!..

– Ты мне цыплят не тронь, – насупился кавалер ордена Золотого Гребешка. – Не от тебя дети.

И кран в ванной снова потёк.

Это оказался отходчивый петух, который зла не держал. А если держал, то не на всех.

– Закрой глаза, – приказал.

Штрудель закрыл.

– Нефролепис – птерис… Теперь открывай.

Посреди комнаты громоздился стол-великан под узорчатой камчатной скатертью, которого у Штруделя сроду не было. Россыпь тарелок на нем с обилием снеди, сдобренной шафраном, базиликом и кориандром. Фрикадель из телятины, фрикасе а-ля натюрель, пулярка с брусничным вареньем, бекасы жаренные – соус пикант, жульен в кокотнице, сыры со слезой, икра зернистая, икра паюсная, мусс, шербет, суфле-бланманже, каперсы и пикули.

Возле тарелок высились бутылки амброзии из царских погребов, заросшие пылью от долгого хранения. В чашах для омовения рук призывно колыхались лепестки роз. Тлели в курильницах разнодушистые благовония, ублажая ароматами. Звучала музыка – лютни, тимпаны со свирелями, способствуя поглощению и усвоению пищи. Прочее разное, к сибаритству склоняющее.

Всего оказалось в избытке: ни пропить, ни проесть.

– Не слышу рукоплесканий, – сказал петух.

Штрудель уселся за стол, спросил с почтением:

– Ты пришелец?

– Все мы пришельцы, – ответил. – Я для тебя, ты для другого.

Шаркнул ножкой, щепетильному обращению обучен, поинтересовался с врожденной утонченностью:

– Что наливать? Амонтильадо, Шамбертен бургундский? А может, подогретый Кло де Вужо?

Штрудель подумал: "Мне бы теперь водочки…", но вслух о том не сказал.

– Водку не держим, – сообщил петух, и они принялись за трапезу.

Поели.

Попили.

Припозднились в усладе сердец.

Осушили напоследок бокалы с неизгладимым послевкусием: Сотерн, Кларет, Шато-Латур, и Штрудель переполнился восторженным благодушием:

– Гуляем, Петя... Дай я тебя обниму!

– Попрошу без фамильярностей – ответил петух, и Штруделя перенесло на кровать, под одеяло, где он с готовностью отошел ко сну.

3

Ночью запели боепризывные трубы, громовой петушиный клич призвал на подвиг:

– Просыпайтесь, ваше высочество! Облекитесь в доспехи: час славы настал! Вам предстоит проиграть сражение и войти в историю.