Лю Чжэньюнь - Я не Пань Цзиньлянь

— Мало того, что она натерпелась как Сяо Байцай. в Зал народных собраний ее привело еще и желание снять с себя ярлык распутницы Пань Цзиньлянь. Ведь чтобы воспрепятствовать ее обращению в суд, нашлось немало таких, кто перевел стрелки и представил все в извращенном виде, в результате человеку испортили репутацию, приписали дурные манеры. Для слабого пола уже достаточно оказаться в шкуре Сяо Байцай, а тут беднягу приравняли еще и к Пань Цзиньлянь, как такое вынести? Куда же ей еще податься со своей жалобой, если не в Зал народных собраний? Разве что только в Организацию объединенных наций? и кто ее вынудил на такой шаг? не наши ли партийцы? Это все те же народные кровопийцы и самодуры, которые снова сели на шеи наших трудяг…

Потом руководитель повернулся к Чу Цинляню и спросил:

— Ну что, Цинлянь, призна́ем, что такие хозяева-чиновники никуда не годятся?

Чу Цинлянь бледный, как полотно, точно собирающий зерна петух, быстро закивал головой:

— Никуда не годятся, никуда не годятся.

Руководитель смягчил тон:

— Хорошо, что у меня такой секретарь. Скажем так: сегодня он проявил себя с хорошей стороны. Когда охрана схватила эту женщину, приняв за террористку, он проходил мимо и, выяснив ситуацию, попросил ее освободить. Оказалось, что дома у нее еще осталось трехмесячное дитя. Мой секретарь поступил очень благородно. Налицо не просто проблема отношения к обычной женщине из деревни, это проблема касается нашего отношения к народу в целом. Ведь что у нас тут сейчас проходит, не Собрание ли народных представителей? Кого же мы представляем? и кого мы задерживаем в качестве террористов? Кого мы должны причислять к террористам? Уж точно не эту трудягу. Террористы — это те чиновники-коррупционеры, которые плевать хотели на народ!..

Чем больше говорил руководитель, тем сильнее он распалялся. к счастью, в это время дверь в зал открылась и к руководителю подошел кое-кто из рабочего персонала, он склонился к его уху и что-то прошептал. Руководитель несколько раз удивленно воскликнул, а потом как ни в чем не бывало дружелюбно обратился к делегатам:

— Ну, разумеется, я могу и ошибаться. Так что просто примите к сведению.

После этого он встал и с улыбкой сказал:

— У меня еще встреча с иностранным гостем, так что сегодня на этом закончим.

Он помахал всем собравшимся и удалился.

Руководитель уже ушел, а Чу Цинлянь сидел дурак дураком, да и остальные под впечатлением переглядывались между собой. Тут все вспомнили, что забыли проводить руководителя аплодисментами. а Чу Цинлянь вспомнил, что не произнес ответного слова. Понятное дело, он хотел высказаться, но поскольку руководитель спешил на встречу с зарубежным гостем, то времени выслушать Чу Цинляня у него уже не осталось.

Той ночью губернатор Чу Цинлянь так и не заснул. в полпятого утра он вызвал к себе начальника секретариата провинциального правительства. Когда тот пришел, Чу Цинлянь мерил шагами ковер гостиной. Начальник секретариата уже изучил эту привычку Чу Цинляня. Когда последний сталкивался с серьезной проблемой, то начинал без остановки расхаживать туда-сюда. в этом он чем-то напоминал Линь Бяо [15] Линь Бяо (1907–1971) — министр обороны и вице-премьер КНР. , разве что карты боевых действий при нем не было. Чу Цинлянь всегда был неразговорчив. а те, кто мало говорит, обычно много думают. Прежде чем подготовить какие-то материалы или принять важное решение, Чу Цинлянь всегда несколько часов кряду мерил шагами пространство. и пока он так расхаживал, иногда произносил какие-то отдельные фразы. Те, кто знал его не очень хорошо, не могли уследить за ходом его мыслей, им было непонятно, с чего он вдруг произносил ту или иную фразу. Сам же он ничего не объяснял, целиком полагаясь на разумение своих собеседников. Его прекрасно понимали, когда он зачитывал доклады на съездах, но в личной беседе, когда он все время ходил, произнося обрывки фраз, у большинства создавалось весьма странное и туманное ощущение от его разговоров. Благо, что начальник секретариата, проработав с ним около десятка лет, мог следить за ходом и неожиданными скачками его мыслей. Такое уже случалось, что Чу Цинлянь расхаживал несколько часов кряду, но нынешний случай, когда его ходьба продолжалась со вчерашнего вечера вплоть до сегодняшнего утра, его подчиненный наблюдал впервые. Он понял, что дело очень серьезное. Увидев секретаря, Чу Цинлянь ничего не сказал, продолжая расхаживать. Через десять с лишним минут он наконец остановился у окна и посмотрел в чернеющее за ним пространство: