Жорж Коншон - В конечном счете

Господин Льеже-Лебо. Я далек от этой мысли, господин председатель. Должен ли я пояснять, что принятие предложенной мной резолюции предполагает увольнение господина Этьена?

Господин Эрекар. В резолюцию можно внести поправки.

Председатель. Именно это я и намерен сделать. Я предлагаю убрать из текста резолюции все, что относится к моральным качествам и организаторским способностям господина Этьена.

Господин Этьен. Я того же мнения и прошу разрешить мне высказаться по этому поводу.

Председатель. Замолчите!

Господин Эрекар. Вы всего лишь служащий, сударь, не забывайте этого.

Господин Этьен. Я готов, не сходя с места, подать в отставку. Вы дадите мне говорить, если я больше не буду служащим банка?

Председатель. Я приведу сейчас одну деталь, которая позволит членам совета судить об этом герое. Вскоре после моего прихода сюда он сказал одному моему знакомому буквально следующее: «Я всеми силами буду препятствовать проведению его финансовой политики. Я буду ставить ему палки в колеса всякий раз, как мне представится возможность». А когда мой знакомый заметил, что это не входит в его функции, он ответил: «Я не считал бы себя честным человеком, если бы занимался только тем, что меня непосредственно касается». Если в этом и заключаются «высокие моральные качества и выдающиеся организаторские способности», значит мы просто играем словами.

Господин Этьен. Кому я это сказал?

Председатель. Ставлю свою поправку на голосование.

Господин Этьен. Кому я это сказал?

Господин Ласери. Совету надоели эти непрестанные реплики.

Господин Этьен. Меня обвиняют. Я имею право ответить.

Голоса. Поручите это господину Брюннеру.

Председатель. Господин Брюннер, вы хотите ответить?

Господин Брюннер. Нет.

Совет принимает решение убрать из резолюции слова «высоким моральным качествам» и «…а также его выдающимся организаторским способностям».

Господин Эрекар. Что касается упоминания о блестящем уме господина Этьена, то, мне кажется, оно излишне. Надо развеять этот миф. Господин Этьен, по моему мнению, ничем не выделяется среди прочих служащих нашего банка. Нас обманула его молодость.

Господин Этьен. Безусловно. Уберите и фразу насчет ума.

Господин Эрекар. Хоть я и не нуждаюсь в вашем одобрении, я действительно предлагаю эту поправку.

Господин Льеже-Лебо. Я должен предостеречь совет. Эти поправки искажают смысл предложенной мною резолюции.

Совет принимает предложение убрать из резолюции слова «блестящему уму».

Председатель. Таким образом, последний абзац резолюции гласит: «Совет отдает должное господину Этьену».

Господин Этьен. Каким качествам господина Этьена?

Председатель. Никаким.

Господин Этьен. В таком случае я предлагаю убрать и слова «господину Этьену». «Совет отдает должное» мне представляется вполне достаточным.

Председательпризывает к порядку господина Этьена и предупреждает его, что не позволит издеваться над советом.

Господин Этьен. Я только взываю к его здравому смыслу.

Господин Эрекар. Господин председатель, используйте свою власть!

Председатель. Эти выпады возмутительны! Слова господина Этьена не будут больше заноситься в протокол. Я ставлю на голосование окончательный текст резолюции.

Господин Этьенвстает и покидает зал совета.

Голоса. Давайте голосовать! Давайте голосовать!

Господин Льеже-Лебо. Я снимаю свою резолюцию.

Председатель. Льеже-Лебо, это предательство!

Господин Льеже-Лебо. Я вас предупреждал.

Господин Оэттли. Вот к чему сводится политика Мабори!

Голоса. Это двойная игра Мабори.

Заседание прерывается в 11 часов 15 минут.

Едва войдя в свой кабинет, Марк услышал через открытую дверь, что в комнатке Полетты зазвонил телефон.

— Сейчас. Кажется, он у себя, — сказала Полетта.

— Это Брюннер? — спросил Марк.

— Да. Он просит вас подняться к нему.

Полетта подошла к Марку; на лице ее была написана тревога. Он заметил, что она уже не так красива, как прежде. Он слишком часто повторял, что она не меняется, что она все так же хороша. А Дениза как-то сказала ему: «Она очень мила, но уже не так красива». Ему было трудно судить об этом, а сейчас он вдруг ясно увидел у нее морщинки вокруг глаз и некоторую размытость всех черт. И он вспомнил, как Полетта впервые пришла к нему. Решительным тоном, с босеронским акцентом, в то время еще очень сильным, который сразу покорил Марка, Полетта сказала, кто рекомендовал ее и какие условия ее устраивали (сколько она рассчитывала получать и какую работу ей хотелось бы иметь, поскольку она была к ней специально подготовлена).