Жорж Коншон - В конечном счете

Господин Дус. Мы этого не отрицаем. Мы просим только, чтобы вы взяли обратно слова «ввел в заблуждение».

Председатель. Если вы намерены и впредь прерывать меня, я буду вынужден призвать вас к порядку.

Господин Брюннерзамечает, что «призывать к порядку» не в традициях совета, где до сих пор каждый мог свободно выражать свое мнение.

Председательзаявляет, что он будет вести заседание так, как считает нужным. Он не отказывается от слов «ввел в заблуждение». Не он инициатор сегодняшнего заседания, и он просит совет принять это к сведению.

Совет принимает к сведению заявление председателя.

Председатель. В этих условиях я слагаю с себя всякую ответственность за дальнейший ход обсуждения. Спор такого рода беспрецедентен. Я даже не представляю себе, как его можно вести. Я жду предложений от господ Дуса, Брюннера и Сопена.

Господин Брюннерсчитает возможным заявить от своего имени и от имени своих коллег, что обсуждаемый вопрос весьма прост. Речь идет о том, чтобы найти почву для взаимопонимания между председателем и генеральным секретарем.

Председатель. Это невозможно. Я вас предупреждаю, что это невозможно.

Господин Оэттли. Тогда нам не о чем и говорить.

Председатель. Прошу заметить, что я его за язык не тянул.

Господин Брюннербыл бы очень признателен, если бы ему предоставили возможность высказаться. Такие дебаты, хотя и кажутся необычными, вполне согласуются с традициями нашего банка, который был всегда, образно выражаясь, «хрустальным дворцом, не имеющим темных углов», что свидетельствует отнюдь не о хрупкости, а, напротив, о здоровье этого организма. Если возникают внутренние разногласия, стороны излагают свои точки зрения, и, таким образом, нарыв вскрывается. Ныне возникли разногласия между председателем и генеральным секретарем. Что ж, совет призван их разобрать.

Председатель. Если я вас правильно понял, вы хотите сказать, что совет призван меня осудить!

Господин Дус. Вы превратно истолковываете нашу позицию. Должен признаться, меня это удивляет. Господин Брюннер выражается крайне деликатно и обнаруживает редкое благородство мысли. Я не ошибусь, если скажу, что совет единодушно выражает ему свою признательность.

Господин Брюннер. Благодарю вас. Все присутствующие здесь, несомненно, не могут не понимать, как было бы обидно, как было бы прискорбно, если бы столь блестяще начавшаяся карьера господина Этьена вдруг оборвалась из-за подозрения, которое могло бы навлечь на него ваше молчание. Подозрения в некомпетентности или, что еще хуже, в недобросовестности. Вы знаете нашу среду. Подумайте, на что бы мы обрекли господина Этьена, если бы распространился слух, что мы лишили его нашего доверия.

Господин Оэттли. Мы не лишаем господина Этьена нашего доверия. Об этом не может быть и речи. Вопрос о его честности не ставится на обсуждение.

Господин Брюннер. Позаботьтесь о том, чтобы его честность не ставилась и под сомнение.

Господин Ласери. Никто не бросает тень на честность господина Этьена.

Господин Этьен. Не верно! В этом-то и все дело. Меня обвиняют в том…

Председатель. Замолчите! Я вам не давал слова.

Господин Этьен. Я прошу слова.

Председатель. А я вам его не даю. Генеральный секретарь не имеет права высказываться на заседаниях совета, он только отвечает, когда его спрашивают.

Господин Брюннер. Когда вы, господин Драпье, согласились на созыв этого заседания, мы считали, что тем самым вы согласились предоставить господину Этьену возможность защищаться.

Председатель. Вы меня плохо поняли, господин Брюннер. Я не позволю нарушать установленный порядок. Господин Этьен не будет говорить.

Господин Оэттли. Вот видите, я был прав. Мы напрасно теряем время.

Господин Этьен. Успокойтесь, Я все же намерен говорить.

Голоса с мест. Нет! Нет!

Господин Ласери. Совет не потерпит подобной дерзости.

Господин Оэттлисчитает, что из создавшейся ситуации есть только один выход: пусть кто-либо из членов совета согласится говорить от имени господина Этьена.

Председатель. Что ж, это и в самом деле возможный выход. Согласится ли кто-нибудь из членов совета взять на себя защиту генерального секретаря?