Артур Хейли - Перегрузка

— А ну-ка, мистер Хэмфри, — продолжил он свой допрос. — Я думаю, ты просыпаешься каждое утро с мыслью о том, что обязан сделать нечто для оправдания твоего огромного жалованья. Не так ли?

Реакция О’Брайена была незамедлительной:

— Я заявляю протест.

— Поддерживаю протест, — объявил председательствующий.

Бердсонг остался невозмутим.

— Сформулирую тот же вопрос по-другому. Считаешь ли ты, что главное в твоей работе — это придумывать планы, которые обеспечат твоей компании огромные прибыли, вроде проекта «Тунипа»?

— Я протестую!

Бердсонг повернулся к юрисконсульту компании «ГСП энд Л»:

— Почему у тебя нет магнитофона? Тогда ты мог бы нажимать на кнопку, вместо того чтобы попусту раскрывать рот.

В зале послышался смех и одиночные хлопки. Молодой председательствующий наклонился к своему соседу, чтобы посоветоваться. Это был уже пожилой судья по административному праву, государственный служащий с огромным опытом в проведении подобных слушаний. Председательствующий что-то тихо сказал судье, тот покачал головой.

— Протест отклоняется, — объявил председательствующий и добавил: — На этих слушаниях мы предоставляем ораторам значительную свободу, мистер Бердсонг, но не могли бы вы обращаться ко всем свидетелям уважительно, называя их правильно по имени. — Он попытался подавить улыбку, но у него ничего не получилось. — Не «приятель» или «Эрик-детка». И еще одно: нам хотелось бы, чтобы вопросы, которые вы задаете, имели конкретное отношение к делу.

— О, разумеется, самое конкретное! — Ответ Бердсонга прозвучал весьма экспансивно. Но затем, словно сбросив обороты, он превратился из обвинителя в смиренного просителя. — Учтите, пожалуйста, господин председательствующий, что я всего лишь простой человек, представляющий скромных людей, а не модный адвокат, как вон тот старина Оскар. — Он указал рукой на О’Брайена. — Так что если я допускаю какие-нибудь неловкости, делаю ошибки…

Председательствующий вздохнул:

— Прошу вас, продолжайте.

— Слушаюсь, сэр! Конечно, сэр. — Бердсонг повернулся к Хэмфри: — Ты слышал, что он сказал? Ты заставляешь председательствующего попусту тратить время. Поэтому нечего вилять и отвечай на мой вопрос.

— Какой вопрос? — вмешался О’Брайен. — Будь я проклят, если его помню. Думаю, что и свидетель не сможет его вспомнить.

— Пусть протоколист еще раз зачитает вопрос, — распорядился председательствующий.

Слушание приостановилось. Все, кто сидел на жестких стульях и скамейках, старались устроиться поудобнее, пока стенографист, который вел протокол заседания, разбирался в своих записях. Из дальнего конца комнаты кто-то ушел, на их места незаметно подсели другие люди. Участники заседания знали, что за те месяцы и даже годы, которые должны пройти до принятия какого-либо решения, такая сцена будет повторяться еще бесчисленное число раз. Зал заседаний, стены которого были отделаны дубовыми панелями, располагался в двенадцатиэтажном здании неподалеку от центра города. Здание принадлежало комиссии по энергоснабжению штата Калифорния, которая и проводила данную серию слушаний. Через дорогу напротив находилось здание комиссии по коммунальному хозяйству, которой еще предстояло проведение слушаний по «Тунипе», во многом повторяющих первые. Между обеими автономными комиссиями существовала непримиримая конкуренция, поэтому ходатаи порой ощущали себя как Алиса в Зазеркалье. Кроме первых двух структур, существовали еще два государственных учреждения, которые также напомнят о себе проведением собственных слушаний, — это комиссия по охране водных ресурсов Калифорнии и комиссия по контролю за состоянием воздушной среды. Каждая из четырех правительственных структур получит все отчеты и прочие документы, выработанные тремя остальными, причем большую их часть они просто проигнорируют. На более низком уровне требовалось получение разрешения от окружной комиссии по контролю за загрязнением воздуха, которая могла наложить еще более жесткие ограничения, нежели государственные структуры. О’Брайен как-то сказал своим друзьям: «Ни один человек, не имеющий непосредственного отношения к данной процедуре, никогда не поверит, до какой степени все дублируется и сколько усилий растрачивается впустую. И нас, участников этого процесса, и тех, кто породил такую безумную систему, следует признать сумасшедшими и засадить в психушку — это сберегло бы народные деньги и более эффективно служило бы интересам дела».