Артур Хейли - Перегрузка

— Одно из самых радостных событий в моей жизни, — сказала ему Карен по телефону. — А все началось с того, что ты увидел красный кружок на карте и пришел сюда. Кстати, когда ты снова заглянешь ко мне, дорогой Нимрод? Надеюсь, что скоро.

Он пообещал ей это. Потом позвонил Лютеру и Генриетте, которые с восторгом восприняли идею покупки фургона и занялись оформлением ссуды в банке, чтобы оплатить большую часть его стоимости.

Голос О’Брайена вернул Нима в мир реальности.

— Я полагаю, вы понимаете, сколько времени протянется весь процесс по «Тунипе»?

— Чертовски долго! — мрачно произнес Паулсен.

— И во что это может вылиться, по твоим расчетам, Оскар? — поинтересовалась ван Бэрен.

— Если допустить, что нам будет сопутствовать успех на всех слушаниях с учетом неизбежных судебных проволочек, к которым наверняка прибегнут наши оппоненты, думаю, что процесс может затянуться лет на семь. — Главный юрисконсульт перелистал бумаги. — Наверное, еще вам было бы интересно узнать, во что это обойдется. Мой отдел считает, что наши собственные затраты, связанные с получением лицензии на строительство, независимо от того, выиграем мы или проиграем, составят пять с половиной миллионов долларов. Экологическая экспертиза потянет еще на несколько миллионов, а начинать строительство до получения лицензии невозможно.

— Тесс, сделай так, чтобы эта информация стала известна максимальному числу людей, — сказал Эрик Хэмфри вице-президенту компании по связям с общественностью.

— Я попробую, — ответила ван Бэрен. — Хотя и не ручаюсь, что этим заинтересуется кто-либо за пределами данного помещения.

— Они наверняка заинтересуются, когда у них отключат электричество, — отрезал Хэмфри. — Хорошо, теперь мне хотелось бы поговорить о том, чего мы достигли в связи с другими нашими проектами, если вообще чего-то достигли. Я имею в виду гидроаккумуляторную электростанцию в Дэвил-Гейте и геотермальную в Финкасле.

— Вы правильно сказали «если вообще…» — заметил О’Брайен. Он доложил, что предприняты лишь четыре попытки прорваться сквозь бюрократические джунгли. — Предстоит сделать еще очень многое. Между тем ширятся ряды противников проектов «Дэвил-Гейт» и «Финкасл»…

Слушая отчет О’Брайена, Ним почувствовал, что на него накатывается приступ ярости, — система чудовищно громоздкая и неэффективная, а у энергокомпании просто нет мужества бросить этой системе решительный вызов. Ним не сомневался, что ему придется ох как нелегко на слушаниях по «Тунипе». Непросто будет сдерживаться, заставлять себя смягчить собственные выражения, но ведь только жестким словом можно сказать правду.

Эрик Хэмфри сидел на высоком свидетельском стуле с твердой спинкой. Лицо его покраснело, и чувствовал он себя явно не в своей тарелке, так как провел здесь уже полдня — на несколько часов больше, чем обещал ему Оскар О’Брайен. Комната напоминала зал судебных заседаний. Совсем рядом над свидетелем Хэмфри, как башенный кран, покачивался на каблуках Дейви Бердсонг.

— Должно быть, вы не расслышали меня, поэтому я повторяю вопрос: сколько ты получаешь в год?

Хэмфри засомневался, отвечать ли ему на поставленный вопрос, и бросил взгляд на О’Брайена, который сидел на месте для адвоката. Тот слегка пожал плечами.

— Двести сорок пять тысяч долларов, — коротко ответил президент компании «ГСП энд Л».

Бердсонг взмахнул рукой:

— Да нет, приятель, ты меня не понял. Я не спрашиваю о капитализации вашей компании. Я спросил, сколько ты лично зарабатываешь на хлеб.

Хэмфри ответил в том же серьезном духе:

— Я назвал вам эту цифру.

— Немыслимое дело! — Бердсонг театральным жестом положил руку на голову. — Вау! Трудно поверить, чтобы один человек мог зарабатывать так много денег, — проговорил Бердсонг, тихо присвистнув от удивления.

Из толпы зрителей, заполнивших душный зал заседаний, послышался ответный свист и вопли «вау». Кто-то выкрикнул:

— А ведь за это платим мы, потребители! Это же чертовски много!

Реакцией собравшейся в зале публики стали аплодисменты и топанье ног. Посмотрев со своего места на свидетеля, Бердсонга и зрителей, председатель комиссии потянулся за молоточком. Он постучал им по столу и проговорил:

— Прошу соблюдать порядок!

Председатель комиссии, мужчина лет эдак под тридцать пять с розовым мальчишеским лицом, был назначен на этот пост после работы в аппарате правящей партии. Бухгалтер по образованию, по слухам, он приходился родственником губернатору. О’Брайен вскочил с места: