Ирвин Шоу - Две недели в другом городе

Джек представился девушке, сидящей в приемной, сказал, кого он хочет увидеть, и через пару минут уже сидел в пресс-бюро, среди грохота пишущих машинок, напротив Хенсона Мосса, молодого человека, до перевода в Рим несколько лет прослужившего в Париже.

Мосс располнел на итальянской пище; уютно устроившийся в комфортабельном кресле у стола, заваленного газетами, он казался человеком, лишенным честолюбивых амбиций. Первые пять минут занял вежливый обмен информацией о семьях; Джек объяснил, что он взял отпуск на пару недель. Мосс посетовал на то, что итальянская пресса критикует американскую политику не менее яростно, чем французская, а стиль статей еще хуже. Наконец Джек назвал причину своего визита.

– У меня есть один знакомый, – сказал Джек, – его фамилия Холт. Он из Оклахомы. Владеет несколькими нефтедобывающими компаниями.

– Госдепартамент, – серьезно произнес Мосс, – расшибется в лепешку ради нефтедобывающей компании. Это известно каждому итальянцу. Какие сложности у мистера Холта? Его поймали на черном рынке, когда он разменивал пятидолларовую купюру?

– Он хочет взять ребенка на воспитание, – пояснил Джек.

– Зачем это ему понадобилось? – спросил Мосс. – Хочет увезти из Италии сувенир на память о путешествии?

Джек вкратце обрисовал некоторые из проблем Холтов. Упоминать шестилетнее заключение он не счел нужным.

– Здесь, наверно, есть специалисты по таким делам, – сказал Джек. – Я решил, что вы можете посоветовать, к кому обратиться.

Мосс почесал затылок.

Я думаю, вам нужен Керн из консульства. Вы его знаете?

– Нет, – ответил Джек.

Мосс поднял трубку и набрал номер.

– Мистер Керн, – сказал он, – это Мосс из пресс-бюро. У меня тут сидит один мой друг. У него проблема. Мистер Эндрус из парижской штаб-квартиры НАТО. Он приехал ненадолго. Вы не могли бы принять его прямо сейчас? Спасибо.

Он опустил трубку.

– Колеса смазаны, – сказал Мосс. – Передайте вашему приятелю – если у него есть старая заброшенная скважина, которую он не использует, пусть пригласит меня. Я буду с радостью присматривать за ней.

– Непременно, – сказал Джек, вставая.

– Погодите-ка…

Мосс отыскал на столе среди бумаг визитную карточку.

– Сэмюэл Холт, – произнес служащий посольства. Это он?

– Да.

– Сегодня я приглашен к нему на коктейль. Он уставился на карточку.

– Палаццо Павини. Недурно, а? Вы там будете?

– Да, – ответил Джек.

Прекрасно, – сказал Мосс. – Тогда до встречи. Будьте осторожны с Керном. Он – гомосексуалист.

Керн оказался крупным печальным мужчиной с лысеющей головой, большим носом и землистым цветом лица. На нем был строгий черный костюм и рубашка с накрахмаленным воротничком. На столе у Керна царил идеальный порядок, в проволочных корзинах для входящих и исходящих лежали аккуратные стопки бумаг. Глаза у него были грустные, настороженные; он производил впечатление человека, наводящего страх на своих подчиненных и выдающего визы на въезд в Соединенные Штаты крайне неохотно. Джеку, повидавшему за годы службы в НАТО немало чиновников государственных учреждений, уже попадались подобные лица. Их обладатели смотрели на всех иностранцев как на реальных или потенциальных врагов Америки. Уж я-то знаю цену союзническим обязательствам, как бы говорил Керн. Он слышал скрытые грозные нотки в кротких голосах претендентов на получение визы, видел фальшь и корысть, поселившиеся в их душах.

– А какой у вас тут интерес, мистер Эндрус? – спросил Керн, когда Джек рассказал о Холтах и их желании взять ребенка на воспитание.

Сам вопрос и тон, которым он был задан, содержали намек на то, что Джеком, несомненно, руководит какой-то неблаговидный мотив.

– Никакого, – ответил Джек. – Просто мистер Холт – мой друг…

– А, – сказал Керн. – Друг. Давно вы его знаете?

– Нет, – выговорил Джек.

Он не мог сказать Керну, что познакомился с Холтом вчера вечером.

– Я подумал, что мое личное участие может немного ускорить процедуру…

– Личное участие…

Керн произнес эти слова так, словно речь шла о взятке.

– Понимаю. У нас нет твердой политики в таких вопросах, но вообще-то подобные акции нами не поощряются. Дети, различие в вероисповедании…

Керн медленно развел руки по полированной поверхности стола; жест этот не предвещал ничего хорошего.

Всегда имеется опасность нежелательных осложнений. И все же, поскольку он– ваш друг, а вы– друг Хэнсона Мосса… Я поговорю с итальянской стороной.