Жорж Сименон - Три комнаты на Манхэттене. Стриптиз. Тюрьма. Ноябрь

Значит, он встречался с нею. Значит, это ее духами пахнет от него, и Оливье сейчас как раз старается понять, так ли это. Ну, а мама, хоть и не открывает рта, тем не менее ведет какой-то внутренний монолог, и раза два ее губы трогает саркастическая улыбка.

Отец складывает салфетку и идет к себе в кабинет, а я понимаю, что брат в таком состоянии, что сейчас кинется за ним. Я смотрю на него взглядом гипнотизера и повторяю про себя: «Только бы он туда не пошел…» И Оливье останавливается перед кабинетом. Проходя мимо, я шепчу ему:

— Сейчас же иди ко мне в кабинет, — а сама, как всегда по средам, принимаюсь убирать со стола. Мама делает вид, будто хочет мне помочь, но, покачнувшись, хватается за стул; я отвожу ее к креслу, а она бормочет:

— Опять голова закружилась…

Притворяется? По пути на кухню, где мне предстоит вымыть посуду, я включаю телевизор. Даже не знаю, на кого я злюсь больше — на отца или на Мануэлу.

Поднимаюсь к себе: Оливье разлегся на моей кровати и даже башмаки не удосужился снять. Пиджак валяется на полу — брат кинул его через всю комнату на стул, но не попал.

— Чего надо? — спрашивает враждебно Оливье.

— Поговорить с тобой.

— На какой предмет?

— Сам знаешь. Постарайся успокоиться. Нельзя жить в таком нервном напряжении.

— А что, по мне заметно?

По правде сказать, сейчас, лежа на моей кровати, он выглядит совершенно спокойным, но это спокойствие как раз и пугает меня.

— Не воспринимай ты эту историю так трагически.

— Ты имеешь в виду эту старую сволочь?

Выходит, брат пришел к тому же выводу, что и я. Верней, предполагает то же самое.

— Ты отца так называешь?

— Интересно, а как бы ты назвала его, окажись ты на моем месте? Я их застукал.

— Что ты несешь?

— Это правда. Я уже начал подозревать. А вчера заметил, как они переглядываются с заговорщическим видом, и Мануэла вдобавок попросила меня не приходить к ней.

— И как же тебе удалось их встретить?

— Да никак. Я следил за Мануэлой. Я знал, что они с Пилар встречаются в ресторане на авеню Ваграм. Без нескольких минут час Мануэла вошла туда. Раньше по средам, поев, они ходили по магазинам или шли в кино. На этот раз, выйдя около двух из ресторана, они направились к площади Звезды и там, хихикая, расстались. Мануэла спустилась в метро. Я был на мопеде и не мог последовать за нею. Но тут меня осенило, и я понесся к станции «Орлеанская застава», она рядом с конторой отца. Он действительно топтался там и поглядывал на часы — ждал ее.

— Он тебя не видел?

— Нет. Наверно, нет. Впрочем, мне наплевать, даже если видел. Мануэла вышла из метро, они о чем-то пошушукались и пошли по авеню генерала Леклерка. — Оливье вскакивает; чувствуется, что ему необходимо разрядиться в движении. — Теперь-то понимаешь? А уж хвост он перед ней распускал, как молоденький, и все норовил за ручку ее взять. Они остановились перед маленькой гостиницей, и отец со смущенным видом наклонился к Мануэле и что-то зашептал.

— И они туда вошли?

— Да.

— А ты уехал?

— А ты считаешь, я должен был торчать там, пока они в нескольких десятках метрах от меня занимались своими гнусностями? Ладно, пусть она только придет! И этот сукин сын тоже свое получит.

— Оливье, он же твой отец!

Глупая реплика, и Оливье еще заострил ее глупость.

— Ах, так он по-отцовски переспал с моей девушкой?

Брат разъярен. Он может выкинуть все, что угодно. Боюсь, как бы он не ринулся вниз и не устроил скандал.

— Ты что, действительно так любишь ее?

— Да.

— Даже теперь, после того как…

— Даже после! — угрожающим тоном отрезает он.

— Но ты же должен понимать, что из этой вашей любви ничего не выйдет.

— А из любви, значит, должно что-то выйти? И ты думаешь, что из твоей любви с профессором что-нибудь выйдет?

— Так ты знаешь? — ошеломленно протянула я.

— Давно уже. Больше полугода.

— Кто тебе натрепал?

— Так получилось, что я месяца два ходил с одной девчонкой, медицинской сестрой из Бруссе. Она спросила, не твой ли я брат. Вид у нее при этом был такой загадочный, что у меня появилось подозрение, и я не отставал от нее, пока она мне все не выложила.

— Как ее зовут?

— Валери Сен. Она из кардиологии. Их шеф дружит с твоим и вместе с ним делает какие-то работы.

— Знаю.

— Так что понимаешь, почему я был уверен, что ты станешь его защищать?

Он имеет в виду отца. Не знаю даже, что ему ответить. И что думать.

— Уверяю тебя, Оливье, это совершенно разные вещи.